Глава 2
Командир «Ската»
Снег тихо хрустел под ногами. Денёк выдался ясный и солнечный, хотя и морозный. Впрочем, трудно ожидать чего-то иного первого-то декабря. Тут скорее нужно радоваться тому, что он выдался погожим. Владивосток не балует своих жителей. Суровый край, с непредсказуемой погодой и людьми особой закалки, которые не выживают тут, а живут, и любят свою малую родину, время от времени отвешивающую им подзатыльники.
Впрочем, всё это лирика. А я тут, между прочим, не просто так прогуливаюсь, а направляюсь к барьеру с древним капсюльным пистолем в руке. Дуэль, как она есть. Не скажу, что это входило в мои планы. Лермонтов тоже думал, что после полудня спокойно пойдёт принимать горячие ванны, даже процедуру заранее оплатил. А в итоге его труп омыли тугие струи летнего ливня.
К чему это я? Да к тому, что как бы хорош я ни был, мой противник сжимает в руке такую же древность и полон решимости прикончить меня. И ведь нельзя иначе, если я намерен осуществить задуманное. Сочтут за трусость и все планы псу под хвост. Опять же репутация, дорогого стоит. А у меня далеко идущие планы.
— Господа, предлагаю вам решить дело миром, — произнёс Эссен, являвшийся моим секундантом.
— Я не против, если Пётр Ильич готов принести извинения, — пожал я плечами.
— Не тратьте попусту время, господа. Вы, Кошелев, шулер, на то я готов поставить свою жизнь, — вскинул подбородок молодой мичманец.
Ну, как молодой. Между прочим, на целых два года старше меня. Вот только юношеского максимализма в нём столько, что выбивать его из паренька и выбивать. Впрочем, служба в суровых условиях, быстренько всё расставит по своим местам. Просто ему дальше залива Петра Великого пока ходить не приходилось.
— Право первого выстрела за вами, Пётр Ильич. Приступайте, — резюмировал Эссен.
Видно, что его высокоблагородие явно недоволен происходящим, но и поделать ничего не может. Война, войной, а офицерская честь стоит в особом ряду. Если в осаждённом Артуре и действующей армии поединки переносили на окончание войны, то здесь они были вполне себе в ходу. Не то, чтобы стрелялись все сплошь и рядом, такого не случалось и в мирное время, но и запрета как такового нет.
И всё бы ничего, но стрелять первым жребий выпал моему противнику. Вот и пришлось мне встать вполоборота, прикрывшись пистолем, ну чисто тот самый Лермонтов. Хотя нет. Он как раз не прикрывался, изображая из себя ростовую мишень. Но я не готов подписаться на подобную глупость. Хотя и защита так себе, чего уж там.
Выстрел!
Моего соперника практически скрыло облако порохового дыма, которое очень быстро рассеивалось и поднималось ввысь. Я же ощутил как левую щеку обожгло вжикнувшим свинцом. Коснувшись лица обнаружил на пальцах кровь. Вот же засранец, пометил-таки. За прошедшие три дня я многое о нём узнал, и парень мне однозначно нравился. Но то, что он ещё и не робкого десятка, хорошо владеет собой и в стрессовой ситуации его рука не дрогнула, и вовсе заслуживает уважения.
Ни капли сомнений, что попадание вовсе не случайность. Иное дело, что капсюльный пистоль требует особого подхода и необходимые навыки за пару дней не получить. Ну и такой момент, что оружие нам обоим незнакомо и не пристреляно. Таковы правила. Так что, парень выдал максимальный результат, на который только был способен. Да ещё и разочарование на лице, хотя теперь ему предстоит принять мой выстрел, а я слыву хорошим стрелком. Вот интересно, он просто храбрый или храбрый дурак. Если последнее, то ну его к Бениной маме иметь с таким дело.
Я единым плавным движением поднял пистоль, выводя его на линию прицеливания. И без задержек нажал на спусковой крючок. Это оружие достаточно точное, чтобы на дистанции в двадцать шагов вогнать пулю в нужную часть тела. Разумеется при наборе определённых «но». Для меня собрать их воедино не составляет труда, поэтому нога Налимова подломилась и он рухнул в снег, окрасив его багряным. Вот так. Будет тебе уроком. И да, очень надеюсь, что не задел кость и не повредил артерию. В бедро-то я ещё попал, но разброс у этого гладкоствола всё же куда существеннее нарезного…
— Читали вчера вечерние новости? — когда мы уже ехали в санях, спросил Эссен.
— Не до газет как-то было. Есть что-то интересное? — посмотрел я на каперанга.
— В Порт-Артуре в бухте Белого волка подводная лодка под командованием лейтенанта Колчака атаковала и потопила японский миноносец номер шестьдесят восемь.
— Отчего не броненосец «Микаса»? Что-то совсем скромными стали наши борзописцы, — не удержался от усмешки я.
— Полагаете газетная утка? — спросил Эссен, с явным неодобрением.
— А вы полагаете иначе? — я выказал явное сомнение.
— Если бы был броненосец или крейсер, то я согласился бы с вами, Олег Николаевич. Но миноносец меньше сотни тонн, а потому, это скорее всего правда. Так что, не быть вам первым подводником, проведшим успешную минную атаку, — похлопал он меня по плечу.
Хм. А ведь он, скорее всего, прав. «Решительный» не был отправлен в Чифу, и Меллер остался в Артуре, а значит работы по переделке подводной лодки Джевецкого продолжились. Александр Петрович дельный инженер и успел сделать многое в плане восстановительных работ кораблей, а так же является изобретателем. Уж у него-то всяко лучше получилось бы управиться с этой задачей. А вот «Портартурец» Налётова точно мимо, на него попросту не нашлось двигателя.
— Получается Меллер сумел-таки довести свой проект до конца, а Александр Васильевич не усидел на миноносце и отжал себе новинку. Очень похоже, на него, если их опять перестали выпускать на охоту. Да и вообще, он до всего нового охоч, — после краткого раздумья, согласился я.
— Это точно, — подтвердил Эссен.
— Только это не подводный миноносец, а полупогружной катер, способный уходить под воду на считанные метры и пробыть под водой несколько минут, — счёл нужным уточнить я.
— Вы просто завидуете, — отмахнулся Эссен.
— Вовсе нет. После «Форели» я зарёкся иметь дело с такими судами.
— А подводный миноносец лучше?
— Там конечно тоже тесно. Но как по мне, то сопоставимо с «ноль вторым», и коль скоро я чувствовал себя вполне нормально на катере, то и служба на лодке для меня не станет серьёзным испытанием.
— В таком случае поздравляю вас, Олег Николаевич.
— С чем?
— Вас хотел видеть командующий. Полагаю, что вопрос с вашим назначением решился положительным образом.
— Спасибо, Николай Оттович.
— За что? Задуманное вами пойдёт на пользу России, а в том, что вы сумеете воплотить всё в наилучшем виде, лично я не сомневаюсь.
— Но если бы не ваша убедительность, то мне не позволили бы проводить эксперименты с подводной лодкой. Всё же не минный катер.
— Это да. Подводный миноносец, стоит куда дороже, и уже является полноценным боевым кораблём. Но с другой стороны, Николай Илларионович кровно заинтересован в положительном результате. Хотя бы и эпизодическом. И если задуманная вами модернизация сможет его дать, он готов рискнуть. Ну не в Артур же ему отправляться, в самом-то деле. Тем паче, что во Владивостоке у него под рукой вполне боеспособный отряд. И даже уже в строю.
— Скоро в поход? — догадался я.
— И снова без меня. «Севастополь» и «Рюрик» остаются во Владивостоке, в поход уходят только быстроходные корабли, — хмыкнул Эссен.
— Полагаете это ошибкой?
— Скучаю по «Новику». Полагаю, что мне предстоит до конца войны бряцать оружием. А ведь Мы полностью готовы, вся артиллерия восстановлена, боекомплект пополнен, ход в семнадцать узлов, это не так уж и мало, чёрт возьми. Да ни один японский броненосец не сможет обойти нас.
— Зато это по силам броненосным крейсерам, и я не стал бы недооценивать их калибр. Фугасы у японцев весьма эффективны, — возразил я.
— Увы, но тут мне нечего вам возразить. При должном перевесе они и впрямь в состоянии разобраться с «Севастополем»…
Командующий желающий видеть мичмана. Нонсенс. Но так уж вышло, что всего лишь полтора месяца назад он вызывал к себе матроса второй статьи. Так что, тут дело не в чине, а в самом человеке.
Я тот, кто заручился покровительством великого князя, во всяком случае, так думают. А так же, тот, кто обратил на себя внимание императора. Пусть и не благодаря личным усилиям, хотя все уверены в обратном.
Статья Эмильена возымела эффект разорвавшейся бомбы. Те же, кто клеймил меня за расстрел шлюпок с японскими моряками, набросились на Николая за столь вопиющую несправедливость. С кем выигрывать войну, если судить героев за выполнение ими своего служебного долга. Если что, этим коротким предложением можно выразить посыл поданный в «Фигаро».
Наши-то газеты это не перепечатывали, не решились даже самые либеральные издания. А вот французы не постеснялись пройтись по Никки. А их мнение для него ведь так важно. Настолько, что одна из крупнейших парижских газет «Матен» ежегодно получает почти двести тысяч рублей, за статьи формирующие положительный образ русской императорской семьи. Так мог ли российский самодержец проигнорировать мнение французской общественности? Вот уж нет. Как не могла остаться равнодушной и элита империи. Ну как же, ведь это цивилизованная Франция.
Если коротко, то вице-адмирал Скрыдлов прямо в кабинете предложил мне написать прошение на имя государя о заступничестве. Вообще-то, речь шла о помиловании, но я не стал прогибаться, потому что это означало бы, что я признаю свою вину. Что ни в коем случае не входило в мои планы. Можете доказать, вперёд. Не можете, приговор незаконен.
По закону, следовало бы подать апелляцию, и в изменившихся условиях это не такое уж и бесполезное занятие. Но процесс это долгий, времени же у меня нет вовсе. А вот хозяин земли русской может покончить с этим одним росчерком пера. И вообще, командующий не сам по себе решил поступить именно так, а получил соответствующее распоряжение.
Как бы то ни было, но уже через две недели, за которые моё прошение никак не могло достигнуть канцелярии его императорского величества, мне вернули всё. Правда, за последнее дело с «Новиком» никакая награда не обломилась, да и бог с ней. Главное, что справедливость восторжествовала, о чём мне следовало непременно переговорить с месье Форже, дабы он тиснул в своей газетёнке соответствующую статью в его великолепном стиле. Эмильен не стал выделываться, и расписал Никки в таких радужных красках, что, как мне кажется, мечущаяся душа царя осталась абсолютно довольной.
Вот так и вышло, что я теперь оказался вторым офицером, в пока ещё несуществующем отряде подводных миноносцев. Правда, если лейтенант фон дер Рааб-Тилен находился на должности командира «Форели», то мичман Кошелев оказался выведенным за штат. Меня даже во флотский экипаж не приписали, потому что это повлекло бы за собой должность и соответствующие обязанности. Я же был занят подготовкой подводников. Вот так всё у нас кучеряво.
А ещё, я набрался наглости и обратился к Скрыдлову с просьбой назначить меня на должность командира подводной лодки «Скат», которая направлялась во Владивосток без экипажа. С подводниками полный швах, набирают только добровольцев и никак иначе, поэтому я и решил ковать железо пока горячо. Он обещал подумать.
Вот только это никак не гарантирует успех. Поэтому я решил предложить через Эссена целый ряд усовершенствований, которые обязался произвести за свой счёт. Все мои прежние успехи связаны с моими новинками, если не брать в расчёт стрельбу, конечно же. Поэтому есть шансы, что я и в этот раз сумею учудить что-то такое-эдакое. К тому же мои предложения выглядят вполне многообещающе…
— Ваше превосходительство, мичман Кошелев по вашему приказанию явился, — представ перед командующим в его кабинете, вытянулся я.
— Вижу, что дуэль не прошла для вас бесследно, — окинув меня взглядом, обратил он внимание на мою оцарапанную щёку.
— Мичман Налимов оказался неробкого десятка и рука его не дрогнула, — и не подумал я умолять достоинства своего противника.
Адмирал принял то благосклонно, удовлетворительно кивнув. Согласно кодекса отныне все вопросы чести между нами разрешились и мы либо должны говорить друг о друге в положительном ключе или не говорить вовсе. Ну хотя бы в течении какого-то времени, дабы это не привело к очередной дуэли. Слишком частые поединки это моветон.
— Жив? — спросил адмирал.
Ничего удивительного, что он не в курсе. Я ведь приехал прямо с поединка. Как ничего странного и в его информированности о дуэли, я же говорил, что явление это нечастое. К слову, драться стали куда меньше с тех пор, как их легализовали. Во времена запретов они случались не в пример чаще. Запретный плод, ага.
— Ранение в бедро. Надеюсь, что кость не задета, — коротко сообщил я.
— Странная забота, — хмыкнул адмирал.
— Не наказать его за высказанное обвинение я не мог, серьёзно ранить не хотел. Если моё прошение будет удовлетворено, рассчитываю на совместную с ним службу.
— Даже так.
— Знающий штурман, не робкого десятка, честен, принципиален. Служить с таким бок о бок почитаю за честь.
— А как же с его отношением к вам?
— Оно изменится на прямо противоположное. Я в этом уверен.
— Ну что же, мне нравится ваш подход. Теперь же вернёмся к вашему прошению. Учитывая совокупность заслуг, я взял на себя смелость назначить вас командиром подводного миноносца «Скат», прибытие которого ожидается на днях.
— Благодарю, ваше превосходительство, я оправдаю ваше доверие.
— Ничуть в этом не сомневаюсь, иначе ни ваши заслуги, ни поручительство Эссена не возымели бы действия. Однако, как следует из слов Николая Оттовича, вы решили остаться верным себе и желаете провести целый ряд модернизаций.
— Я прошу на это разрешение, ваше превосходительство. И на это не уйдёт ни копейки казённых средств. Всё будет произведено за мой счёт. К тому же, практически всё из потребного уже изготовлено или доставлено. Необходимо лишь произвести монтажные работы. В случае если эти новшества не оправдают себя, лодке будет возвращён первозданный вид. Все работы по модернизации, испытанию, а потребуется так и восстановление, я обязуюсь завершить в двухмесячный срок. Смею надеяться, что к тому моменту ни один из миноносцев ещё не вступит в строй.
— Самоуверенное заявление, — хмыкнул командующий.
— Только трезвый расчёт, ваше превосходительство, — возразил я и пояснил. — Мною уже заключён договор с судоремонтной мастерской, которая готова принять миноносец и начать работы по вводу его в строй. Все необходимые комплектующие уже находятся в мастерских. Внесён аванс на производство работ и предусмотрены щедрые премиальные за досрочное выполнение работ.
— Вам уже говорили, что вы странный мичман?
— Так точно, ваше превосходительство.
— Вы ведь из небогатой семьи, — ни с того, ни с сего, вдруг произнёс Скрыдлов.
— Я отправил матушке единовременно двадцать тысяч рублей, для приведения дел в порядок. В случае моей гибели она будет получать лицензионные отчисления от моих изобретений. Речь о таких суммах, о коих она не смела и мечтать. Так, я передал лицензию на изготовление гирокомпаса уже четырём фирмам. Выплата за каждое произведённое изделие составит тысячу рублей. Полагаю, что только это принесёт мне огромный капитал. Есть и другие патенты, которые заинтересовали промышленников. Так что, о близких я не забыл, ваше превосходительство. Остальными же деньгами желаю распоряжаться по своему усмотрению. А сегодня у меня одно желание, победа в войне.
— Разве вы верите в нашу победу, мичман? Мне доносили, что вы неоднократно пророчили России поражение.
— Не думаю, что по тому как я воюю можно сделать вывод, будто мною владеют пораженческие настроения. Я делаю то, что должен, и даже больше того, не ради того, чтобы проиграть.
Да, я ставлю на выигрыш. Вот только каждый из нас понимает победу по-своему. Для Скрыдлова это разгром Японии. Для меня, поражение России не со столь разгромным счётом. И именно на это я и работаю. Правда, действовать придётся с не меньшей самоотдачей. И пока всё идёт по вновь разработанному плану. Я командир «Ската».

Читать книгу полностью (на АТ)

Поделится в соц.сетях