Глава 2
Следующая мысль меня напрягла. «Может, потому и не было сына у Багратиона, что вредный старик уморил мальца?»
Надо, наверное, пользуясь случаем, пока мама расклеилась, узнать все местные расклады. Только как бы все это сделать поаккуратнее, чтобы не спугнуть.
Секунду подумал и спросил:
— Мама, а кто нам этот Жозеф Степанович?
Я хотел ещё про имя его спросить, почему оно такое странное, но запнулся. Очень уж мама внимательно на меня смотрела, слегка прищурив глаза.
Ну да, слышать подобные вопросы от пятилетнего несмышленыша — это тот ещё трэш. В голове пронеслась уйма вариантов, как объяснить женщине такое поведение ребёнка. Благо в прошлой жизни я прочитал уйму книг про попаданцев, и теперь мне, по сути, надо было всего лишь применить придуманные когда-то разными авторами алгоритмы действий в подобных ситуациях.
Поначалу я хотел сказать ей, что прожил во сне целую жизнь, например, семьдесят лет в будущем, и теперь я опытный и повидавший жизнь человек. Но, поразмыслив немного, я нашёл вариант получше. Дело в том, что когда-то в прошлом я интересовался судьбой героев Отечественной войны двенадцатого года, так что кое-что знал о предках своего нынешнего отца. Вот я и решил сыграть на этом и сказать, что это память предков. Объяснить всю эту несуразность тем, что предки мне подсказывают, учат и помогают, потому что наш род может прерваться с моей смертью. Я ведь помню, что родных детей у Багратиона не осталось, или о них ничего не известно. Но пока я начал говорить, акцентируя внимание мамы на другом.
— Мама, а у нас в селе есть священник?
— Почему ты спрашиваешь? — как-то даже напряженно сказала мама.
— Просто хочу рассказать тебе сказку, которая тебе может не понравиться, и я думаю, тебе после этого тебе захочется позвать священника, чтобы он окропил меня святой водой. Чтобы не терять времени, которого у нас и так мало, предлагаю отправить за ним горничную. Пока батюшка доберётся до усадьбы, я расскажу свою сказку, и я надеюсь после его визита ты все поймешь и воспримешь как должное.
На маму было больно смотреть. Я почему-то уже начал воспринимать её как свою мамой, самую что ни на есть настоящую. Поэтому, сейчас видя её непонимание, растерянность и испуг, испытывал жалость и сострадание к этой женщине.
Надо отдать ей должное. Находясь в жутком раздрае чувств, она тем не менее не стала задавать никаких вопросов. Позвала Фросю, оставшуюся у нас горничную, и отправила её за батюшкой.
После этого я зауважал её ещё больше. Не могу сказать, что она чувствовала при этом, но смотрела она на меня очень напряженно и с подозрением.
Когда служанка ушла, я, собравшись, насколько это было возможно, начал говорить.
— Мама, я тебя прошу, отнестись к моим словам очень серьёзно и постарайся поверить: все, что я тебе расскажу, не плод воображения малолетнего дитяти, а самая что ни на есть незамутненная правда.
Мама, встряхнув головой и сделав большие глаза, неожиданно спросила:
— Сынок, в тебя бес вселился? Ребёнок в твоём возрасте не может так изъясняться.
— Нет, слава богу, в меня никто не вселялся. Наберись, пожалуйста, терпения и послушай мою сказку.
У мамы затрепетали реснички, глаза наполнились слезами, но при этом она кивнула, и я начал свой рассказ.
— Я не могу точно сказать, когда это началось. Поначалу, когда ко мне во сне начали приходить разные дядьки и рассказывать, что они мои предки и хотят помочь, я им не верил и сильно боялся. Потом, когда я понял, что они не хотят причинить мне боль или как-то еще навредить, я начал с ними разговаривать. И они стали рассказывать мне о всяком разном полезном и умном. Я думаю, если бы не предки, я, наверное, сошёл бы с ума от ежедневных избиений. Наверное, я и правда был на грани, раз они появились. Не знаю. Главное, что они и правда помогли и до сих пор помогают. Это они придумали, как сделать так, чтобы ты увидела и оценила истинную сущность твоего свекра. Я только делал то, что они подсказывали. Они же посоветовали мне сейчас открыться тебе и рассказать все как есть.
Тут мама не выдержала и спросила:
— А как зовут этих твоих предков? У них есть имена?
— Есть, конечно, как не быть, — с улыбкой ответил я. — Иван Александрович Багратион. Князь и секунд-майор. Александр Иессеевич Багратион, сын картлийского царя Иессе, полковник русской армии. Ещё иногда появлялся царь Вахтанг VI. Но он редко появлялся и больше ругался. Были и другие тоже, но они не представлялись.
Сказать, что мама была в шоке, это ничего не сказать. Она впала в какой-то ступор и реально потерялась. А я, делая вид, что не замечаю ее состояния, продолжал распинаться. Рассказывал, чему меня учили, о чем разговаривали, в общем, нес пургу. Старался не переборщить, но и не мелочился. Всё-таки хочется, чтобы мама воспринимала меня всерьез, и, похоже, у меня получилось достичь этой цели ещё до появления священника.
Надо сказать, что к его приезду мама смогла взять себя в руки, поэтому разговор с батюшкой получился конкретным и конструктивным. Она просто попросила его окропить меня святой водой и прочитать подходящую молитву, просто сказав, что ее ребенок как-то необычно себя ведет.
Батюшка невольно мне подыграл, буркнув, что лучше бы она прогнала от себя своего свекра, который забивает мальца хворостиной, и добавил, что такое воспитание и не каждый взрослый выдержит. Этим он неслабо меня порадовал, но и навёл на мысль: почему он, зная, что происходит, не вставил маме мозги на место раньше? Естественно, я не стал нагнетать и задавать такие вопросы, просто наблюдал.
Батюшка в просьбе маме не отказал, но нам пришлось ехать в церковь. Как выразился священник, в храме нам сам бог поможет.
А после посещения церкви наши отношения с мамой перешли на совершенно другой уровень. Она малость погоревала, какой была дурой раньше, и начала было спрашивать, что мне ещё поведали предки, но я смог повернуть наш разговор в другое, нужное мне русло. Но сначала пообещал ей рассказывать, чему меня учат предки и о чем они со мной говорят.
Странная, надо сказать, сложилась ситуация. Мама все так же со мной тетешкалась, при этом разговаривала, как со взрослым. Прикольно это и со стороны наверняка немного сюрреалистично.
Но это ладно. Главное, что на повторно заданный вопрос она ответила сразу, да и в будущем говорила со мной не как с ребёнком. Когда я снова спросил, кто нам этот Жозеф Степанович, было видно, что мама смутилась, но все-таки начала отвечать.
Правда поначалу говорить начала снова, как с дитем неразумным. Понимая, что все может дойти до объяснений, типа меня нашли в капусте, я её перебил и попросил рассказывать все как взрослому. Уверил, что все пойму, да и предкам интересно.
Она смутилась и, прикрыв глаза, начала говорить нормальным языком.
— Понимаешь, сынок, я раньше, ещё до твоего рождения, была замужем за сыном Жозефа Степановича. Он был хорошим человеком, но погиб на Кавказе, и я осталась вдовой. Детей нам с мужем бог не дал, поэтому, когда пришла весть о его гибели, я перебралась в имение, оставшееся мне в наследство от родителей. До этого мы жили в имении мужа вместе с его отцом.
Мама недолго помолчала, будто решая, стоит ли рассказывать дальше. Потом, слегка встряхнув головой, продолжила.
— Так уж получилось, что во время последней кампании против поляков ехал воевать через наши края Пётр Иванович Багратион со своими войсками. Чистая случайность или божье провидение, но так получилось, что он на несколько дней встал лагерем рядом с нашим имением, которое было довольно далеко от Смоленска. Там у нас с ним и случился роман, благодаря чему появился на свет ты.
На этом месте она раскраснелась, застеснялась, но не остановилась.
— Через два года, возвращаясь из этого похода, князь узнал о твоём рождении и принял участие в нашей судьбе. Жениться на мне он по объективным причинам не мог, а тебя признал своим сыном. Так что он решил устроить нас так, чтобы мы ни в чем не нуждались.
Мне очень хотелось уточнить про объективные причины, но решил всё-таки не перебивать маму, чтобы не сбить её настрой. Поэтому слушал все молча и очень внимательно.
— Старое мое имение продали и купили это, в котором мы сейчас живём. Естественно, основную часть денег на эту покупку дал князь. Даже можно сказать, что он купил его полностью на свои деньги, потому что, уезжая, он оставил нам сумму, сопоставимую со стоимостью моего проданного наследства. Он постарался сделать все, чтобы мы с тобой ни в чем не нуждались.
Тут она снова прервалась, чтобы перевести дух. Немного отдохнув и собравшись с мыслями, она вернулась к рассказу.
— Это имение оказалось огромным. Полноценное село, в котором чуть больше семи десятков дворов и три деревни, в каждой не меньше пятнадцати дворов, и все они требуют постоянного присмотра и руководства. Поэтому я решила попросить о помощи в управлении всем этим хозяйством бывшего свекра. Всё-таки опыт управления имением у него гораздо больше, но, похоже, это было ошибкой. Теперь даже не знаю, как мы будем выкручиваться, ведь я в этом мало что понимаю…
Слушая маму, я слегка ошалел, и не от того, насколько мы тут богаты, а от её наивности и веры в людей. Привлечь отца бывшего мужа к управлению имением и тем более к воспитанию сына… это даже глупостью трудно назвать. Рассудок реально должен помутиться, чтобы такая мысль вообще пришла в голову. Естественно, вслух я этого не сказал, вместо этого спросил про другое.
— Мама, а почему у нас в усадьбе так мало людей, две горничных да Кузьма?
— Жозеф Степанович всех отправил по домам. Сказал, что оставшихся людей достаточно, а когда понадобится больше, всегда можно позвать.
После этого ответа у меня в голове что-то щелкнуло и я, ещё не успев в полной мере осознать мелькнувшее подозрение, спросил:
— Скажи мама, а кому достанется наше имущество в случае нашей с тобой гибели?
Мама, вскинувшаяся было на этот вопрос, задумалась, а потом вспыхнула, раскраснелась и гневно сверкнула глазами.
— А ведь в отсутствие прямых наследников есть шанс, что имущество достанется бывшему свекру. Ты думаешь… — не договорила она, прикрыв рот ладошкой.
— Не знаю. Но береженого бог бережет. Думаю, надо в первую очередь озаботиться нашей безопасностью. Мало ли чего можно ждать от обиженного старика. Наймет каких-нибудь душегубов, а нам и защититься нечем.
Мама после моих слов явно запаниковала, и её даже не смущало тот факт, что на мысль о мести старика навёл её пятилетний сопляк. Похоже, очень быстро научилась воспринимать меня всерьёз.
Вообще ситуация сложилась в высшей степени странная. Мама, будто витая в каких-то своих эмпиреях, не замечала моего возраста и общалась, как с равным. Нет, понятно, что все дело в моем «общении с предками», но все же…
Как бы там ни было, а я воспользовался этим по полной программе и начал подсказывать.
— Может, надо узнать у кого-нибудь, есть ли в наших деревнях люди, которые умеют обращаться с оружием. Если да, хорошо бы из этих людей набрать охрану для усадьбы. Да и толкового управляющего не мешало бы подыскать.
— Есть такие. Пётр Иванович оставил здесь пятнадцать вооруженных солдат на излечение и даже отпустил их в отставку. Им построили дома в селе и выделили наделы, которые отдали в аренду. Ещё здесь от старых хозяев остались сторожа, пять человек, у них тоже есть оружие. Их тоже отправили в село.
Охренеть не встать. Здесь у нас мини-армия, и вся отправлена куда подальше, с глаз долой. Село в километре от усадьбы, и пока эти бойцы — случись что — проснутся и доберутся до усадьбы, здесь можно десять раз всех перебить, притом не торопясь.
— Мама, ну тогда, наверное, надо всех этих людей позвать сюда и попросить их заняться охраной усадьбы, чтобы хотя бы человек пять постоянно были здесь. Да и дворовых людей, которые здесь раньше работали, надо вернуть. Работы для них тут наверняка много, и делать её от случая к случаю будет неправильно.
Мама на это только кивала, а потом неожиданно выдала:
— Сегодня же напишу Петру Иванычу. Пусть знает, какой у него сын умный растёт.
Фига себе женская логика, я ей про одно, а она…
Как бы то ни было, а мама, не удержавшись, немного потетешкалась со мной, а потом включилась в работу. Отправила Кузьму в село с приказом собрать в первую очередь всех отставных военных и сторожей, а потом проехать по деревням и отправить сюда дворню, которая работала здесь раньше. Оказывается, эти люди были не только из села, но и из деревень тоже.
Кузьма, выслушав приказания, неожиданно произнес:
— Вот это правильно, а то вдруг барин за вещами вернётся, как бы чего не вышло.
— За какими вещами? — тут же спросила мама.
— Ну как же. Сказали ведь проследить, чтобы он не увёз чего лишнего, вот я его и не пустил в дом. А он очень туда рвался.
Я от этих новостей вообще выпал в осадок. Странно, конечно, что этот Жозеф Степанович не настоял на своём, всё-таки вдвоём с кучером они могли бы справиться с Кузьмой. На ум приходит только одно: не рискнул посреди белого дня действовать более решительно. Надо бы посмотреть, что у него там за имущество и ускориться с охраной.
Поэтому, как только Кузьма помчался в деревню, я предложил маме посмотреть, что из вещей её свекра осталось у нас.
Тут я неожиданно нарвался на целую лекцию, что неприлично копаться в чужих вещах. По мнению мамы, нужно приказать служанке все сложить в какой-нибудь сундук и отправить Жозефу Степановичу.
Мне стоило немалых трудов всё-таки уговорить её на этот неблаговидный поступок. Аргументировал тем, что надо точно знать, что у нас осталось, вдруг, пока служанка будет собирать вещи, что-нибудь затеряется и не попадёт в сундук.
Мама намёк уловила, и мы с ней отправились в апартаменты, где квартировал её бывший свекр.
Занимал он сразу три комнаты: спальню, гостиную и кабинет. Я про себя подумал: не сравнить с моей спаленкой, вот и думай, кто здесь хозяин.
Вещей у Жозефа Степановича было не особо много, так что для их осмотра много времени не понадобилось. Да я и не хотел копаться в шмотках, а вот небольшой ларец, закрытый на хитрую защелку, которую я не сразу разобрался, как открыть, очень меня заинтересовал.
Мама хоть и кривилась, глядя на мои попытки разобраться с этим ларцом, но мешать не стала, а когда я его всё-таки открыл, только ахнула.
Первое, что сразу бросилось в глаза, это толстая стопка ассигнаций. Но главное было даже не это, а то, что ларец был чуть не наполовину заполнен золотыми монетами.
Как-то мне мало верится, что такие деньги можно получить от его захудалого, по словам мамы, имения. Да и вряд ли он стал бы все свои средства держать при себе. А вот с наших обширных владений за несколько лет очень даже можно столько собрать. Вот только вопрос, почему он не вывез их куда-нибудь в город.
В принципе в жизни бывает всякое, поэтому я на всякий случай поинтересовался:
— Мама, а сколько наше имение приносит прибыли за один год?
Мама, задумчиво рассматривавшая обнаруженное богатство, не сразу отреагировала на мой вопрос. Только после продолжительной паузы она наконец сказала, что пока оно не даёт прибыли. Надо все наладить, чтобы начать зарабатывать.
— Мама, вот в этом ларце как раз и лежит та прибыль, которой имение не даёт. Но это не самое важное. Главное, что Жозеф Степанович вернётся за содержимым ларца если не этой ночью, то следующей точно. И приедет он за своим имуществом не один, а в компании каких-нибудь не боящихся пролить кровь людей.
Вместо ответа эту мою тираду мама только глазами хлопала, прикрыв рот ладонью. Вот ещё тоже привычка у неё — чуть что, так сразу паниковать и совать руку чуть не в рот. Я тяжело вздохнул и спросил:
— Мама, очнись и скажи: у нас в доме есть какое нибудь оружие?
Видя, что она неправильно меня понимает, я поспешил объяснить:
— Нужно понимать, чем мы сможем вооружить наших людей, если их оружие пришло в негодность. Да и в целом не мешает узнать, на что нашим людям можно рассчитывать, если придётся отражать нападение.
Мама начала говорить, что вряд ли на нас нападут, всё-таки Жозеф Степанович благородный человек и не решится на подобное. Я скептически на неё посмотрел, но спорить не стал. Только ответил, что береженого бог бережет, и в любом случае хуже не будет, если мы будем точно знать, что у нас есть в закромах.
Убедил, хотя сейчас мама на меня смотрела уже ну очень странным взглядом. И фразу она бросила весьма неоднозначную:
— У меня возникает чувство, что это ты здесь взрослый, а не я.
Это её высказывание меня слегка напрягло. Мне это все не нужно, поэтому я ответил ей так, чтобы вызвать у неё чувство вины.
— Мама, мне очень хотелось жить, поэтому поневоле пришлось научиться думать. Да и предки помогают.
Наверное, получилось у меня с перебором, потому что мама разрыдалась, прижала меня к себе и прошептала:
— Прости меня, сынок, больше я никому не позволю тебя обижать.
Пока мы рассматривали имущество Жозефа Степановича, а потом я успокаивал плачущую маму, из села примчались пятнадцать человек, которых когда-то здесь оставил Багратион на излечение. Не знаю, что уж такого им сказал Кузьма, но они буквально прибежали в усадьбу, притом все вооруженные, и мне это понравилось.
Несмотря на несколько лет мирной жизни, эти люди не забыли воинскую науку и вели себя как солдаты на службе. Только мы с мамой вышли во двор, чтобы поговорить с прибывшими, ефрейтор Егор Бойцов (как мы скоро узнаем) отдал команду, и отставники буквально меньше, чем за минуту, построились в шеренгу, будто перед военным смотром. Я на автомате произнес:
— Вольно. Старший ко мне.
На что ефрейтор, пряча улыбку в усах, подошёл и начал докладывать, что, дескать, они прибыли…
Мама его перебила и спросила, кто ещё из солдат помимо ефрейтора пользуется уважением присутствующих и с кем можно планировать оборону усадьбы на случай нападения.
Честно сказать, удивила она меня этим вопросом, да и ефрейтор посмотрел на неё с уважением. Всё-таки приятно иметь дело с военными, пусть и бывшими. Подозреваю, что князь оставил здесь неслучайных людей, потому что стоило ефрейтору кивнуть, как из строя вышли три самых пожилых бойца, с которыми мы ушли в дом, предварительно распустив строй.
Похоже, мама на улице перегорела, выдав один очень правильный приказ, потому что начала обтекаемо вводить присутствующих в курс дела, чем только запутывала. Пришлось вмешаться и сказать все как есть
— Мама, я прошу прощения, что перебиваю, можно я попробую объяснить, что происходит?
Мама не стала мешать и только кивнула. Похоже, начала привыкать к моему совсем не детскому поведению. А вот солдаты глядели на меня с ярко выраженным удивлением, но все равно слушали внимательно.
— На самом деле все просто. Этой или, может, следующей ночью нас с мамой придут убивать. Сколько будет человек, сказать не могу, как и исключить, что нападение может произойти и днем тоже. Скорее всего, это будет отряд разбойников от десяти человек. Нам с вами нужно подумать, как мы будем отражать нападение, и подготовиться. Жду ваших предложений.
Сказать, что народ был озадачен, это ничего не сказать. Солдаты от моего спича натурально выпали в осадок. Первым пришёл в себя ефрейтор.
— Если мы не знаем, сколько будет татей и когда они нападут, разумнее всего будет поселить наш отряд в усадьбе и отбиваться из-за забора, — сказал он, глядя на маму.
Я на это предложение отреагировал сразу.
— С тем, что селить вас надо здесь, я согласен, а вот с тем, что мы будем отбиваться из-за забора, — нет. Этот забор доброго слова не стоит, и нет смысла рассматривать его в качестве укрепления. Это первое. Второе: закрыть постоянно открытые ворота
— это все равно что объявить всем и каждому, что мы ждем нападения.
Солдаты слушали внимательно, но покривились, когда я раскритиковал их план обороны, а ефрейтор вежливо спросил с мимолетной улыбкой:
— У вас есть предложение, как нам лучше оборонять усадьбы?
— Думаю, предложения у меня появятся сразу после того я пойму, какое у нас есть оружие.
С этими словами я посмотрел на маму, которая тяжело вздохнула и произнесла:
— Пойдемте посмотрим, — после небольшой паузы она добавила: — Не удивляетесь, сын у меня разумен не по годам.
Думаю, это было лишнее, но мне понравилось. Всё-таки приятно, когда такую мелюзгу, как я сейчас, воспринимают всерьёз. Правда, солдаты в ответ только хмыкнули. Но, надеюсь, это только пока.
Оказывается, в усадьбе есть целый арсенал, который здесь организовал князь. Вообще я всё больше уважал этого человека за его предусмотрительность. Если бы не свекр мамы, мы бы и правда жили, горя не зная. В небольшой комнате в хозяйском крыле мы обнаружили два охотничьи штуцера, пять гладкоствольных ружей и четыре пистолета. И это ещё не все. Помимо оружия мы нашли два бочонка ружейного пороха, приличные запасы свинца и всякие мелочи для ухода за оружием.
Конечно, хранить такие запасы пороха в доме, как по мне, не совсем разумно, но, как говорится, что ни делается, то к лучшему. Главное, что мы совсем не беззащитны.
Когда я увидел это изобилие, у меня возникла интересная идея, и я не постеснялся спросить у ефрейтора, могут ли они сделать что-то вроде запала, который может гореть секунд пять-десять.
Увидел полное непонимание на лицах солдат, я предложил им выйти на улицу, где я объясню свою задумку.
Ещё когда мы искали, где спрятаться маме, чтобы видеть все подворье, мы с ней заглянули в несколько подсобных построек. Тогда-то я и увидел в одном сарае несколько разнокалиберных медных котлов, которые неизвестно зачем там лежали. Нет, там не было склада этих всегда необходимых в хозяйстве вещей, просто валялись три штуки и все, но главное, что они были довольно объёмные и как нельзя лучше подходили для моей задумки. Самый маленький был литров на сорок, а самый большой — в два раза больше.
Сейчас, когда я увидел бочонки с порохом, в голове мгновенно мелькнула мысль изготовить что-то вроде монок. Попаданец я или погулять вышел. Тем более что во дворе были два места, будто специально подготовленные для подобных зарядов. Два угла между стоящих перпендикулярно друг другу построек. Если из этих углов полетит импровизированная картечь, четыре пятых двора окажется под накрытием.
Когда я рассказал это все солдатам, они сначала отнеслись к идее никак. Скептически, если говорить проще. Не поверили, что можно таким методом нанести противнику какой-либо урон. Ефрейтор вообще начал убеждать, что без пушки и мечтать нечего сотворить что-то такое. Вот были бы у нас пушки, тогда да, а так одно баловство.
Даже рассказывать не буду, чего мне стоило уговорить этих упрямцев попробовать, тем более что в изготовлении фитилей ничего сложного не было. Вернее, они нашлись у прибывших чуть позже бывших охранников усадьбы, оставшихся нам от старых хозяев. Как раз у двоих этих сторожей были фитильные ружья, а главное, что эти двое — как на заказ — умели их изготавливать. Притом они даже скоростью горения фитилей могли играться, так что для изготовления мин у нас все есть.
Помогло мне в убеждении вмешательство мамы, которая, слушая наш спор, неожиданно встала на мою сторону и этим прекратила пререкания. Солдаты, пусть и с неохотой, но занялись изготовлением под моим чутким руководством.
Самым сложным в этом деле оказалось не проделать в днищах котлов отверстия под фитили, как я думал, а придать форму инициирующему заряду.
Говоря другими словами, для пороха пришлось шить что-то вроде плоской подушки. Притом такую, чтобы она полностью закрыла внутреннюю часть котла, повторяя все изгибы. Делать это пришлось для равномерного распределения пороха, и это было ох как непросто.
До конца дня мы не успели закончить с изготовлением мин и решили, что в случае нападения будем обороняться, не выходя из дома. Поэтому всех прибывших к вечеру людей разместили на ночь внутри дома. А прибыло довольно много народа. Из мужиков, способных принять участие в обороне усадьбы и умеющих стрелять, помимо Кузьмы, пятнадцати бывших солдат и пяти сторожей были ещё три человека. Конюх, псарь, прибывший с четырьмя собаками размером с телят, и лесничий. Оказывается, и они раньше постоянно жили в усадьбе. Кроме них в усадьбу пришли ещё и семь теток, которые тоже раньше работали по дому и приусадебному хозяйству.
Глядя, сколько пришло людей, я задавался вопросом: как? Как здесь обходились без них? И зачем Жозеф Степанович их разогнал?
В голову ничего другого не приходило кроме одной нехорошей мысли — этот скунс готовился нас с мамой отправить в мир иной.
Другого объяснения его действиям просто нет.
Особенно меня бесило, что он даже кухарку отправил с глаз долой, и еду готовила одна из горничных. Как бы там ни было, а теперь здесь все будет по-другому. По крайней мере, я на это надеюсь.
Ночь мы пережили спокойно. Никто на нас не напал, и на следующий день мы продолжили готовиться к обороне.
Я почему-то был на все двести процентов уверен, что нападение непременно произойдет, поэтому и суетился больше всех.
Мешковину с порохом в виде плоской изогнутой подушки пришлось приклеить к котлам, иначе не получалось. Благо нашелся клей, изготовленный из рыбьих пузырей, как утверждал лесничий.
Отверстия в днищах сделал сельский кузнец, притом так, что казалось, что они просверлены с помощью станка. Как он это сделал, выяснять мне было некогда, но я сделал себе отметку обязательно узнать, интересно же.
Галечные камни, которые будут поражающими элементами в минах, насобирали и притащили с запасом сельские пацаны, которых подрядил на это Кузьма. В общем, все вроде бы шло хорошо — до тех пор, пока не пришло время устанавливать мины. Мешковину, которую попытались использовать в качестве своеобразной крышки котлов, просто не могла выполнить возложенную на неё задачу и удержать неподвижно заряженную гальку. Немного помучившись в поисках решения, один из солдат предложил припаять к котлам крышки. По его словам, раз есть кузнец, ничего сложного в этом нет.
Я, хоть мне и стремно было подпускать близко к пороху человека с расплавленным металлом, после недолгих размышлений согласился, и уже через час познакомился с местным кузнецом.
Им оказался невысокий жилистый, я бы даже сказал худой, мужик, который после основательного инструктажа, что можно делать, а что нельзя ни в коем случае, как-то прям быстро припаял массивные медные крышки. И делал он все не только очень сноровисто, но и весело, с прибаутками и улыбкой на лице. Очень весёлым и жизнерадостным оказался дядькой и при этом непомерно любопытным. Пока работал, довёл солдат кучей вопросов, чуть не до истерики.
Кузнец же, когда понял значение задумки предложил мины не просто поставить в определённом положении, а как-бы обмуровать их камнем уложенным на раствор. Собственно он сам и воплотил свое предложение в жизнь. Притом высказал при этом определенную сноровку ещё и в работе с камнем.
Вообще этот кадр мне понравился и у меня появились на него определённые планы. Но это потом, сейчас нам главное пережить нападение, если оно конечно будет, в чем я не сомневался ни секунды.
С изготовлением и установкой эрзац мин мы провозились большую часть дня. Оставшееся до наступления темноты время мы провели в отчаянные спорах. Солдаты ни в какую не соглашались с предложенным мной планом будущего боя. Вот мы с ними и переливали из пустого в порожнее, решая, кому и где находиться во время боя. С трудом договорились, и нам после того, как мы расставили людей на облюбованные позиции, осталось только ждать и молиться, чтобы все прошло благополучно.
Следующие двое суток прошли в напряженном ожидании, но, спокойно пережив третью ночь, народ расслабился, что чуть не привело к беде.

Читать книгу полностью (на АТ)

Поделится в соц.сетях