Глава 2
– А вот эти речи мне по душе! – обрадовался Щеблетов. – Вижу, встреча с Сеченовым лишь раззадорила ваше желание продвигать свои изобретения. Но вы так и не сказали, что конкретно вы хотите изобрести?
– Антибиотик, – прямо сказал я. – Препарат, который уничтожает инфекции.
– Что? Уничтожает… Кого? – чуть ли не хором произнесли Синицын и Щеблетов.
– Объясню позже. Просто поверьте, когда у нас в руках окажется готовая система производства этого препарата… Всё человечество перевернётся с ног на голову. Лекари получат возможность лечить то, до чего раньше не могли дотянуться.
И только сейчас я понял, что перед тем, как произвести антибиотик, нужно для начала совершить ещё более фундаментальный прорыв.
Доказать миру существование бактерий. С микроскопом это будет уже не так сложно. Вот только назревает вопрос… Я почувствовал запах плесени, из чего быстро сделал вывод, что Сеченов пытается создать пенициллин. Другой причины работать с плесневым грибом в фармако-алхимической лаборатории я придумать не могу. Там стопроцентно производится пенициллин!
Однако, раз Сеченов создаёт антибиотик, значит, он понимает, с кем этот препарат должен бороться! Что ж, либо он понял это опытным путём, используя обратный виток на своих пациентов, либо у него уже есть микроскоп, и он вовсю изучает бактерии.
Точно! Микроскоп… По-хорошему его мне тоже стоит запатентовать и как можно скорее. Вот только и здесь есть маленькая проблема. Если предположить, что микроскопа у Сеченова нет, а я его запатентую… Он сразу же сможет приобрести инструмент, который ускорит его исследования.
А вот это уже серьёзная проблема. Но открыть инфекционный мир без микроскопа не получится. Значит, мне придётся проводить сразу несколько исследований одновременно.
– Так, – я взглянул на часы. – Наш поезд тронется через сорок минут. Александр Анатольевич, если хотите знать суть моей идеи, вам придётся проводить нас до вокзала. Я расскажу всё по дороге.
– Спрашиваете ещё! – усмехнулся он. – Конечно, пойдёмте.
Я кратко объяснил Синицыну и Щеблетову, из-за чего возникает ряд заболеваний. Не знаю, поверили они мне или нет, но я во всех красках расписал, на что способны мельчайшие организмы, которых невозможно увидеть невооружённым глазом.
– Значит, если я вас правильно понимаю, Алексей Александрович… – задумался Щеблетов. – Все лёгочные болезни, гноящиеся раны, рвоты, поносы и прочее – чаще всего вызываются этими вашими бактериями?
– Верно, – кивнул я. – Именно поэтому нам придётся для начала написать о них научную статью. Но пока мы занятые ей, Сеченов уже изобретёт пенициллин.
– Антибиотик? – уточнил Синицын.
– Да, – кивнул я.
– Слушайте, но даже если он его изобретёт, – пожал плечами Щеблетов. – Какой будет от этого толк без научного обоснования бактерий? Его даже патентовать не станут.
– А мы не можем знать, нет ли у Сеченова плана – подготовить такую же статью, – подметил я. – Вот только он, как я понял, работает один. А мы можем собрать команду и организовать несколько проектов одновременно. Создать науку об инфекционных болезнях – микробиологию, и произвести сразу два антибиотика. И делать всё это придётся параллельно!
– Два антибиотика? – переспросил Синицын. – Алексей, а зачем нам два? Достаточно и один произвести. К чему такая переработка?
– У нас должен быть козырь в рукаве, – пояснил я. – Если Сеченов нас опередит, у нас должен быть второй антибактериальный препарат. Создадим сразу два. В худшем случае запатентуем только один. В лучшем – сразу два.
Я задумал создать два самых старых антибиотика. Пенициллин и сульфаниламид. Второй также носит и другое название – стрептоцид. Если мы наладим производство этих препаратов уже в девятнадцатом веке… Это спасёт сотни миллионов жизней.
В одной лишь только Второй мировой войне пенициллин спасал множество раненых бойцов. И, судя по проясняющемуся взгляду Щеблетова, он понял, к чему я веду.
– Гнойные инфекции, значит… – улыбнулся он. – Да армия может закупить у нас таких препаратов на… На целое состояние! Даже при том, что нам придётся поделить доход на троих… Выйдет огромная сумма!
И из этой суммы я получу примерно шестьдесят процентов. Тридцать уйдёт Щеблетову, и пятнадцать процентов от моего дохода – Синицыну.
– Мне нужно два-три дня, чтобы продумать дальнейший план действий, – сказал коллегам я. – Производить антибиотики – дело непростое. В моей лаборатории это сделать не удастся. Нам придётся выкупить отдельное здание, организовать цех. Оборудование тоже понадобится. А ещё…
Хмм… А ведь для производства некоторых химикатов придётся сильно регулировать температуру. Сначала повышать, потом понижать, и снова повышать. Схема там довольно трудная, а таких технологий ещё не изобрели.
Значит, выход у нас один. Воспользоваться магией. Мне понадобится огненный и ледяной маги. И, так уж случилось, что у меня есть оба представителя стихийных направлений. Пиромант Игорь Лебедев и криомант Алексендр Щеблетов. Они могут заменить массу аппаратов, которые нам производить незачем.
– Я свяжусь с вами в ближайшее время, Александр Анатольевич, – садясь в поезд, произнёс я. – Но будьте готовы, что вам придётся отработать свои тридцать процентов в цеху.
– Что?! – воскликнул он. – Как это – отработать?
– Либо ищите мне ледяного мага, готового трудиться над производством антибиотиков, либо приезжайте сами, когда я дам сигнал. Иного выхода нет.
Поезд тронулся, и мы с Синицыным так и не услышали ответа Щеблетова. Но я знал, что он согласился. Возможно, побуянит немного, но потом даст добро.
– Что скажешь, Алексей? – спросил меня Синицын, комфортно расположившись на сидении поезда. – Есть у нас шансы обогнать этого Сеченова?
– Я скажу, что шансы обогнать его есть. Но что более важно – ты поступил неправильно. Вспылил на ровном месте! – упрекнул его я.
– Чего? Да я наши интересы отстаивал! Хотел потребовать у него переписать на нас патент, если проиграет! – принялся оправдываться Илья.
– Я не хочу, чтобы такое ещё хоть раз повторялось. Пойми, я ценю, что ты отстаиваешь наши права. Но ввязываться в дуэли с конкурентами… Для такого должен быть серьёзный повод. Да, понимаю, мне тоже обидно, что мы не успели зарегистрировать шприцы и болеутоляющее. Но мы его обгоним, поверь. Но куда обиднее будет, если мы всё потеряем из-за какого-нибудь судебного разбирательства. Это уголовно наказуемо, понимаешь? Посягательство на интеллектуальную собственность.
– И это ты говоришь мне? Будешь рассказывать про закон своему юридическому консультанту? – хмыкнул Синицын. – Эх… Видимо, действительно плохой из меня консультант, раз я так просто сорвался и чуть не создал нам новые неприятности. Прости, Алексей, ты прав. Сеченова нужно победить умом, а не силой.
– И я о том же. Если бы он и вправду украл наши разработки, тогда – да. В таком случае я бы сам вызвал его на дуэль, – произнёс я. – Но у нас нет никаких доказательств его воровства. Тем более, я уверен на все сто, что он этого и не делал вовсе.
– Проклятье… – схватился за голову Синицын. – Мы забыли… Совсем забыли кое-что обсудить с Щеблетовым!
– Ты это о чём?
– Как мы создадим научную статью без поддержки какой-нибудь Академии? – воскликнул Синицын. – Нам нужны связи в Саратовском университете. А ещё лучше – в столице. Без них твою статью о бактериях никто даже рассматривать не станет.
Что ж, после этого заявления невольно задумаешься о существовании судьбы. Будто все звёзды разом сошлись! У меня есть знакомый пиромант и криомант для старта производства антибиотиков.
А ещё у меня есть знакомый из Санкт-Петербургской лекарской академии.
Ярослав Александрович Мечников. Вот только мне очень не хочется вовлекать его во всю эту историю… Однако поговорить с ним на эту тему я всё же попытаюсь. Посмотрю на его реакцию. Ведь он и сам получит от этого признания в учёных кругах.
Брат пробудет в Хопёрске ещё две недели. За это время я смогу показать ему на примере живые бактерии. А если он мне не поверит, тогда уже обращусь напрямую в Саратовский университет. Возможно, там примут мою статью.
Всю дорогу до Хопёрска мы с Синицыным обсуждали план дальнейших действий. Траты на создание новой, более продвинутой лаборатории планировались феноменальные. Мы могли себе это позволить, но в таком случае мы останемся без гроша. Будем жить на одни отчисления от патентов.
Рискованно. Но если не рисковать, то и прогресса мы никакого не добьёмся. Все лавры достанутся Сеченову. А я не могу себе позволить проиграть. Ведь это тоже один из трёх пунктов клятвы лекаря! Продвигать лекарскую науку. Гигея и остальные боги медицины будут ждать от меня исполнения клятвы.
А если я справлюсь, одарят меня новыми силами, и тогда я смогу вылечить ещё больше людей.
Значит, назад дороги нет.
– Мы объявляем Сеченову научную войну, Илья, – улыбнулся я. – В течение следующего месяца нам придётся очень хорошо потрудиться.
В Хопёрск мы вернулись вовремя. Как я и предполагал, на все дела и дорогу ушло всего лишь восемь часов. Первым делом я рванул в квартиру дяди. У меня были сомнения насчёт того, что Олег сможет удержать Ярослава столь длительное время.
Однако, когда я вошёл в квартиру…
– Лёша, слава Грифону, что ты пришёл, – обрадовалась Катя. – Там Олег с твоим братом… В общем, кажется, они зашли слишком далеко.
– Зашли слишком далеко в чём? – напрягся я.
Я прошёл на кухню, и ответ на мой вопрос предстал передо мной во всей красе.
– О… Лёшка… – едва справляясь с управлением собственным языком, произнёс Ярослав. – Садись к нам! Мы тут с дядей обсуждаем, как его нога… Фью-ю-ють! – брат взмахнул руками. – Улетела!
По красным лицам своих родственников я понял, что дядя решил воспользоваться козырем.
– Дядя, можно тебя на минуту? – спросил я. – Ярослав, посиди за столом. Нам нужно немного пошушукаться.
Олег переместился в прихожую, после чего мы заперли дверь на кухню. Оттуда сразу же раздалось пение Ярослава.
– Прости, Алексей, он изо всех сил рвался уйти, – прошептал дядя. – Мне пришлось его напоить!
– Это я уже понял, – усмехнулся я. – Не думал, что академика так просто соблазнить алкоголем.
Сам-то я всегда старался избегать этого пагубного соблазна. Ещё с курса наркологии и психиатрии знал, как опасен этиловый спирт.
– А его уломать было непросто, – подметил дядя. – Зато, как он потом разговорился! Оказывается, у него проблемы в академии. Он уже давно не предоставлял новых статей, из-за чего его даже хотели заменить другим лекарем. Но твой отец вступился, сам понимаешь – заплатил. Так что твой брат опасается, что вскоре Александр Сергеевич и его из семьи турнёт. И будем мы дружно заседать в Хопёрске!
– Дядь, ты сам-то не перебарщивай, – попросил я. – Не заставляй Катю беспокоиться.
– Не переживай, я вообще стараюсь не пить с тех пор, как бросил увлекаться зельями. Но сегодня пришлось. Иначе бы я твоего брата точно удержать не смог.
– Понял, – улыбнулся я. – Ты меня здорово выручил. А сейчас ложись спать, я Ярослава домой сам отведу.
Олег прошёл на кухню, после чего воскликнул:
– Ну всё, племянничек, пора нам с тобой расставаться! Алексей Александрович приказал депортировать тебя в особняк.
– Не хочу! – взбунтовался Ярослав. – Ты ещё не рассказал, куда нога улетела!
Пока Ярослав с Олегом спорили, я подошёл к Кате.
– Как у вас дела? С Серёжей всё хорошо? – спросил я.
– Да, не беспокойся! Он такой спокойный, что даже всю эту суматоху пережил. Ну, когда на площади войска против Рокотова собирались. А вот твой дядя меня беспокоит…
– Ты прости, что ему пришлось напиться, – сказал я. – Его не вини. Это я дал ему задачу – держать Ярослава в квартире любыми способами. Так что, если что – скалкой колоти меня.
– Да ладно тебе, – рассмеялась она. – Наоборот, ты столько для нас делаешь. И квартиру оплачиваешь, и Олега лечишь. Я тебе с собой кастрюлю щей заготовила. Возьмёшь, как соберёшься домой.
Вопрос только в том, как я дотащу и Ярослава, и кастрюлю щей. Если учесть, что ранее Катя варила супы в перегонном кубе… Что ж, полсотни литров щей я вряд ли с собой унесу.
Но оказалось, что, к счастью, кастрюля была не большой. Просто я вовремя отобрал у этого семейства перегонный куб, чтобы использовать его по назначению.
Мы с Ярославом выдвинулись домой. Он взгромоздил на меня свою здоровенную руку, поскольку сам передвигаться без посторонней помощи уже не мог.
Оставалось надеяться, что на нас не решатся опять напасть какие-нибудь отморозки. Руки заняты кастрюлей, а бросать щи – жалко.
– Ой, ты прости меня, Лёш, я что-то… Так обрадовался встречи с дядей… – пропыхтел Ярослав. – На меня это непохоже. Я обычно больше двух фужеров вина не выпиваю, а тут…
– Да успокойся ты, сейчас приведём тебя в порядок, – сказал я и, выпустил из правой руки лекарскую магию.
Странно, что он сам этого до сих пор не сделал. Хотя я прекрасно понимал, почему местные лекари слабо справляются с лечением опьянения и похмелья. Большинство даже не понимает, как оно работает.
Я ускорил работу печени Ярослава, а затем стабилизировал кровоток в его сосудах – особенно в головном мозге. Вот сейчас можно было бы дать ему тот самый сок из гриба, который мне прислал Ксанфий! Но так рисковать я не стану. Я ведь пока что не знаю, что там за вещество и как оно взаимодействует с алкоголем.
Как только мы дошли до дома, Ярослав устало плюхнулся на диван. Мимо него прошёл Доброхот, угрюмо фыркнул и произнёс:
– Тьфу ты! Нажрался, скотина!
– Что ты сказал? – удивился Ярослав, повернувшись ко мне.
– Я молчал, – помотал головой я. – Должно быть, тебе послышалось.
– Ох, какой же я дурак… – поморщился он. – Это ж надо настолько перепить, чтобы даже голоса начали несуществующие возникать…
Сегодня заводить серьёзный разговор с братом я не хотел. Смысла в этом нет. Обсудим это, когда он протрезвеет. Хотя дядя подкинул мне крайне важную информацию. Раз Ярослав действительно попал в передрягу из-за отсутствия свежих статей, значит, ему может пригодиться моё учение о микроорганизмах.
Возможно, что отец специально прислал его в Хопёрск. Чтобы Ярослав посмотрел, как я живу, и поторопился исправлять свою ситуацию. Правда, это очень жестоко с его стороны. Надеюсь, что мой брат ошибается, и отец не вздумал пугать остальных членов семьи изгнанием.
– Лёш, ты прости меня… – пробурчал Ярослав, когда я повёл его на второй этаж. – Я ведь всегда так надменно относился к тебе. Постоянно говорил, что ты – бестолковый младший брат. А что в итоге? Я и сам не шибко умным оказался.
– Заканчивай, – велел я. – Всё равно завтра забудешь всё, что о чём мы с тобой разговаривали.
Я уложил Ярослава спать, а затем спустился на первый этаж.
– Ну что, Алексей, даже не похвалишь меня? – хмыкнул Доброхот.
А ведь я и не заметил… Весь дом преобразился. Ни щелей, ни дыр в стенах – всё нормализовалось. Похоже, домовой трудился несколько суток напролёт.
– У меня нет слов, ты проделал очень большую работу, – улыбнулся я. – А в подарок у меня для тебя есть щи.
– Да я уже почувствовал запах… – улыбнулся Доброхот. – Пахнет так, будто Катюша приготовила.
– А это она и приготовила, – подтвердил я.
– Чего? Да ладно? – встрепенулся Доброхот. – Ёлки, чего ж ты сразу не сказал?
Домовой тут же побежал к кастрюле.
– Ты только всё не съедай! – попросил его я. – Ярославу завтра горячее точно пригодится. И да, кстати, Доброхот, есть просьба небольшая.
– Слушаю тебя внимательно, – упорно поглощая щи, ответил он.
– Я завтра уйду на работу. Будь добр, проследи, чтобы мой братец не совался в подвал. Заделай туда проход или просто напугай его чем-нибудь, если решит проверить, что мы там храним.
– Сделаю, не переживай, – раздобрев от вкусных щей, ответил Доброхот. – Если надо будет, я его так напугаю, что он имя собственное больше не вспомнит!
– Нет, Доброхот, настолько не надо! – рассмеялся я.
Прежде чем идти спать, я поднялся в библиотеку и нашёл тот самый тайник, в котором скрывалась книга по алхимической фармакологии.
Я решил выделять хотя два часа в день на изучение двух своих главных трактатов – Асклепия и Парацельса. Благодаря магической книге Асклепия я уже изучил несколько десятков местных заболеваний. А они разительно отличались от тех, которые я привык лечить в своей прошлой жизни.
А вот книга Парацельса далась мне с трудом. В основном она состояла из рецептов, рисунков растений и описаний эффектов, которые должны оказывать те или иные зелья.
И что самое удивительное, я нашёл там то, что пронзило мой мозг, словно разряд молнии.
Плесневые грибы – пенициллы. Парацельс описывал, как использовать их в качестве ингредиента для лекарственного зелья от заболеваний лёгких.
Вот оно! Местный рецепт антибиотика! Правда, судя по списку, для его изготовления потребуется ещё около десяти магических трав.
И тут до меня дошло, откуда Сеченов узнал, как готовить антибиотик. Должно быть, у него есть такая же книга. Запрещённый учебник, который он, скорее всего, уже успел проштудировать от корки до корки.
А это значит, что я уже от него отстаю. Вот только собрать все описанные здесь травы не так-то просто. Возможно, что я смогу опередить его известным мне научным путём.
Отметив для себя наиболее важные параграфы, я пошёл спать.
Следующий день начался, как ни странно, с толпы пациентов. Как только я появился в Хопёрскую амбулаторию, больных тоже стало больше. Синицын шутил, что я специально заразил весь город, чтобы у нас было много работы.
Но на деле магнитом для пациентов служило моё имя. Сначала я доказал, что могу справиться почти с любым недугом, а потом вошёл в историю города, как один из тех, кто сверг режим Рокотова.
Сегодня пациенты проходили через меня быстрее, чем обычно. Ни одна из болезней не вызывала у меня особых затруднений. До тех пор, пока в мой кабинет не вбежал Василий Ионович Решетов.
Пожилой лекарь воскликнул:
– Алексей Александрович, главный лекарь всех созывает в первой смотровой. У нас там серьёзный случай. К Эдуарду Семёновичу Родникову пришёл на приём пациент с… Впрочем, вы сейчас сами всё узнаете. Я своё мнение Ивану Сергеевичу уже высказал. Идите и вы туда, я пока попринимаю ваших пациентов.
А вот это уже что-то новенькое! При мне Кораблёв ещё ни разу не созывал врачебный консилиум. А именно так и называется совет нескольких врачей, когда им необходимо выставить сложный диагноз.
Я прошёл в первую смотровую. Все остальные сотрудники амбулатории уже были в сборе. Иван Сергеевич Кораблёв, Илья Андреевич Синицын и Эдуард Семёнович Родников столпились вокруг лежащего на кушетке пациента.
– О, вы как раз вовремя, Алексей Александрович, – обрадовался Кораблёв. – У нас разнятся мнения. Мы никак не можем определить, что у нашего пациента!
– Простите за беспокойство, господа, – произнёс Родников. – Этого мужчину принесли ко мне на приём, а я не смог даже примерно предположить, что происходит.
На кушетке лежал полный побледневший мужчина. С него градом лил пот.
– Опишите, что беспокоит? – попросил я.
– Боль… Жуткая боль сзади, в спине! – воскликнул он.
– В пояснице, – уточнил Синицын. – Боли начались два дня назад. Думал, что надорвал спину.
– Но вскоре поднялась температура, – добавил Родников. – Мы подозреваем, что у него воспалились мочевыводящие пути. Однако их лечение не дало никакого толку.
– Я лично пробовал снять воспаление с почечных лоханок и мочеточников, – сказал главный лекарь. – Лучше ему не стало. Температура держится выше тридцати восьми уже вторые сутки.
Тут у нас точно не воспалительный процесс в позвоночнике. Сомнений нет – это почки. Либо нетипичное расположение аппендикса. В таком случае аппендицит может отдавать даже в поясницу.
Я достал свой тонометр и принялся измерять давление пациента.
– Алексей Александрович, а разве это необходимо? – уточнил Кораблёв. – Если у него страдает мочевыделительная система, зачем нам осматривать тонус сосудов?
– Если проблема с почками – давление может подскочить, – объяснил я. – Ага… А вот и результат. Сто пятьдесят на сто десять. Очень высокое давление, особенно диастолическое. Бьюсь об заклад – это почки. Вот только…
Какое конкретно заболевание? Воспалительных процессов в почках бывает крайне много. И с ходу без УЗИ определить точно, что случилось с пациентом, практически невозможно.
Хотя…
Я почувствовал едкий запах. За кушеткой стояла банка с какой-то жидкостью.
– Господа, а это что такое? – указав взглядом на банку, спросил я.
– Ой, да не обращайте внимания, – прошептал Родников. – Это пациент принёс свою мочу. Показал, какого она цвета.
– Поэтому я и думаю, что там – камень. В мочеточнике, – заявил Кораблёв. – Он царапает слизистую, поэтому кровь с мочой и выходит.
Я обошёл своих коллег и взглянул на банку. Цвет у мочи был грязно-коричневый. Так сложно с чем-то перепутать.
– Нет, коллеги. Это не камень, – помотал головой я. – Здесь кое-что похуже.

Продолжить чтение книги на АТ

Поделится в соц.сетях