Глава 2
Оптимисты изобретают самолёт, пессимисты – парашют, а реалисты зенитно-ракетный комплекс.
Маршал Советского Союза Леонид Говоров.
Корреспондент Франс Пресс, встретился с советским министром иностранных дел Примаковым, и задал ему несколько вопросов.
- Скажите господин Примаков, значит ли сегодняшнее потепление отношений между СССР и западным миром, что дни «Холодной войны» закончены?
- Противостояние разных взглядов на будущее человечества которое получило название Холодной Войны, мне кажется, имело своей целью не выяснение кто из нас подвижнее, технологичнее и более привержен общечеловеческим ценностям. Соперничество, а временами настоящая война были прямо инспирированы теми кругами, которым не нужно мирное соревнование систем, а нужен всеобщий хаос.
Мы в Советском Союзе очень рады тому, что в политике запада здравый смысл возобладал, и риск всеобщей войны снижен до приемлемых величин. Всеобщая война не нужна никому, и мы точно так же хотим уверенно смотреть в завтрашний день, как и все жители нашей планеты.
Ле Монд. 20 июля 1974 года.
Председатель Совета министров СССР Алексей Николаевич Косыгин, как никто знал, что кадры решают всё. Людей способных к управленческой работе тщательно подбирали по всему Союзу, обкатывали на разных должностях, временами подсовывая провокационные взятки и вообще давая совершить разные ошибки, смотря как себя ведёт человек в разных ситуациях, и уже на основании этого принимали решение о дальнейшем продвижении. Причём взятка была грехом небольшим, если она не вредила общему делу. Человек слаб, а зарплата, если подумать, совсем не впечатляла размерами. У министра СССР она была в пределах пятисот рублей, что примерно равнялось доходу проводника на южном направлении летом. Конечно существовали всякие способы стимулирования работников, от путёвок до импортной аппаратуры и вещей, но с разрушением системы спецраспределителей, всё стало куда менее привлекательным. Импортную технику можно было купить в магазине, а одними санаториями человека не мотивировать.
Поэтому ударными темпами строились новые дома, а освобождаемые по суду или по отъезду граждан из СССР квартиры в элитных домах, полностью попадали в фонд правительства Москвы, Управделами ЦК, и прочих госучреждений высокого уровня. К счастью, квартира принадлежавшая государству переходила в собственность гражданина только после пятнадцати лет проживания в ней, так что не возникало необходимости в огромном жилом фонде. Те, кто по разным причинам терял работу в Москве, имел право на компенсацию в виде квартиры в крупном городе – миллионнике, но прежнее жильё нужно было освободить. Поэтому все, кто устроились на хорошую работу, держались за неё руками и зубами.
Ещё одним способом поощрить работника была выдача разрешения на приобретение машины, выделение участка под дачу, недалеко от Москвы, и кредита на всякие бытовые нужды от Сберкассы под символический процент.
Так вот ни один из этих способов поощрения для Виктора Николаева - самого молодого номенклатурного работника в СССР, не годился. С деньгами у него было судя по всему всё в порядке, хотя бы потому что он сначала заплатил полсотни тысяч за прогулочный кораблик, а чуть позже просто подарил его пионерам. Дача, или точнее загородный дом, у него уже был и в самом роскошном месте Москвы, напротив Водного Стадиона. Машина? Тому, кто ездит на Линкольне, подаренном самим президентом США? Техника? По слухам, Бердский радиозавод которому он нарисовал внешний вид комплекса домашней аппаратуры, и даже расписал некоторые конструктивные решения, подарил полный комплект за номером 0001 собранный и вылизанный заводскими мастерами. Путёвка? Да он только что приехал из санатория для сотрудников внешней разведки, о котором слухи один круче другого. И выходит, нечем его подмаслить. А сделать это необходимо. Как минимум потому, что Алексей Николаевич планировал плотно привлечь Николаева к работе в Совмине. Он естественно согласовал это с Брежневым, и тот сильно удивил Косыгина ответив: «Ну если уговоришь». И тут же пояснил.
- Понимаешь, самому Витьке, это вообще не нужно. Ни славы, ни наград. Всё что ему нужно, он с лёгкостью добудет хоть здесь, хоть в Африке. А делает он это всё только потому, что ему страна дорога. И он реально много делает для нас. Ты вот хочешь, чтобы он делал ещё больше… А мы сможем это всё переварить? Не захлебнёмся? Знаешь эту историю с новой Волгой? Под неё купили завод у гансов. Нормальный такой завод. Хоть танки выпускай. Но уговорили тебя и меня новые машины на нём делать. Мол торговля задыхается. А этот… - Брежнев тяжело вздохнул. – Пришёл с папкой, в которой состояние наших дорог. И сколько мы теряем машин из-за аварийности в год, и столько ресурсов тратим на обслуживание машин. И какие схемы проворачивают дорожники чтобы пилить бюджеты. И доказал, как дважды два, что нам нужны не Волги, а катки, грейдеры и всё остальное что нужно для укладки дорог. А завод… завод пусть делает внедорожники пока нормальные трассы не построили.
Тот разговор Косыгин запомнил хорошо. И в первую очередь потому, что в первый раз столкнулся с тем, что человек не рвался на какие-то управленческие позиции и высокую зарплату, а делал это в силу каких-то внутренних убеждений. И вопрос с усвоением новых вводных был действительно непраздным.
Сотни управленцев уже понизили в должности потому что они не справлялись с новыми задачами, которые никак не вытекали из их предыдущего опыта. Их место занимали совсем другие люди. Не искушенные в аппаратной борьбе, а технари и работники с «земли». Возможно с годами они пообтесаются в коридорах, и станут более терпимыми к аппаратным играм, но пока, руководству приходилось постоянно сглаживать противоречия между технарями и управленцами.
Но у Косыгина была совсем другая проблема. Корабль под названием СССР уже довольно заметно отклонился от маршрута, которым шёл после Сталина. И дело вовсе не в развитии кооперативного движения, которое задушил Хрущёв. Изменилась вся политика страны включая глубинные, целеполагающие слои.
Прекратилась помощь компартиям, соцстранам и вообще экономическая стратегия стала жёстче. И если раньше можно было уверенно сказать, что СССР опора всех социалистов и коммунистов, то теперь, им нужно было очень постараться чтобы получить хоть копейку помощи. А как только Союз ушёл с рынка продажи государственных идеологий, сразу сбавили обороты США, и Европа. И тут неожиданно выиграл именно СССР. Потому что невозможно соревноваться с конгломератом европейских стран, и США. Ни в военной сфере ни тем более в экономической. И вместо того чтобы проигрывать за большие деньги, Союз стал проигрывать бесплатно, чем прежде всего облегчил жизнь своих граждан. Пошли вверх зарплаты учителей и врачей, инженер стал не изгоем, а уважаемым членом общества, а торгаши, сидели тихо, или просто сидели, получив свой пятерик, и запрет на работу в сфере торговли.
Происходили и другие подвижки в обществе, словно сквозь всю страну прорастало что-то новое, и неведомое.
И ведь вот только-только экономический механизм устоялся после реформы 66-70 года. Собственно, реформа была не особо глубокой, и прежде всего была направлена на стимулирование рабочего класса. Предприятия получили возможность оставлять у себя гораздо больше средств на материальную поддержку работников, что сразу привело к росту производства примерно на семь процентов в год. И вот новые изменения…
Реформы Николаева, если там можно выразится, уже дали годовой прирост в пять процентов, и это без всяких постановлений, и приказов. Просто там подвинули, тут прикрутили, и то, что отдавало пар в свисток, начало работать. И всё это без участия правительства страны.
А председатель правительства очень не любил чего-то что находится вне его контроля. Вот поэтому он и хотел, чтобы Николаев, поучаствовал в работе правительства. Пока как заместитель председателя госкомитета по науке и технике, что вообще –то было очень и очень весомо в плане карьеры. Но, конечно не для начальника управления при Верховном Совете.
- Да… - Протянул Косыгин, задумчиво перебирая докладную по Николаеву лежавшую на столе. – Парню двадцать два, а у него всё есть, и даже более того. – Он поднял трубку, и набрал по памяти четырёхзначный внутренний номер.
- Пётр Семёнович? – Зайди пожалуйста.
Давний соратник Косыгина, матёрый аппаратчик Пётр Семёнович Радищев, уже через минуту входил в кабинет Председателя правительства. Они давно были на «ты» ещё с пятидесятых годов, и несмотря на сложившуюся разницу в положении, оставались близкими друзьями. Кроме того, Пётр Семёнович, был вхож в кабинеты очень разных ведомств, и порой приносил весьма ценные сведения, помогавшие принимать решения.
Косыгин дал ему почитать объективку на Николаева и коротко рассказал об имеющейся проблеме.
- Понимаешь, Лёня – то знает, куда рулит, но никому не говорит. А я тоже хочу знать. Ну и парень этот, интересный. Тоже было бы неплохо его к нашим делам пристегнуть. Он конечно и так в них по уши. Но я хочу, чтобы было не как он хочет: Прибежал, что-то сделал, и снова занялся своими делами.
- А ты хочешь его сначала в стойло поставить, а после запрячь. – Кивнул головой Пётр Семёнович, не отрывая взгляд от текста. – И это у тебя не получится. – Он отложил документ в сторону давая понять, что прочитал. – Я тебе вот что скажу, того что нет в этой писульке. – Он пренебрежительно оттолкнул от себя объективку. – Знаешь, что его охраняют парни из Девятки?
- Да, там вроде были какие-то покушения… - Косыгин кивнул.
- Не какие-то, а очень даже конкретные. – Радищев хмыкнул. – Сначала спецгруппа ЦРУ, которых он свинтил в одиночку, убив одного из боевиков. Затем группа обученных парней из Палестины, ну и в самом конце, пара израильских диверсантов. И всех сделал он один. И это, не считая террориста в самолёте, и настоящей банды. И вот такого парня, ты собрался определить в стойло? Да, когда к нему Туполев прискакал ругаться, Андрея Николаевича уже через пять минут увезли на скорой. Инфаркт, и нет человека. Что мог сказать двадцатилетний парень такому прожжённому интригану как Туполев? Ты пойми, я не нагоняю жути, но сейчас его охраняет усиленная бригада, какой и у тебя нет. Бронированная машина, плюс два микроавтобуса. И это, не считая, что в его аппарате люди из ГРУ, и прочих интересных мест. Итак, резюмируем. У парня, который в состоянии завалить пятерых боевиков ООП, и пару израильских диверсантов охрана чуть поменьше чем у председателя КГБ, или, например, у самого Брежнева. А знаешь, что на столе у парня, кроме кремлёвской «вертушки» аппарат ЗАС[1] министерства обороны?
- Хрена себе. – Косыгин покачал головой. – У меня такого нет.
- А я о чём. - Пётр Семёнович кивнул. – И это всё, оно не про его золотую голову, будь она хоть сто раз бриллиантовая. Это всё про секретность, и уровень доступа. Это значит, парень секретоноситель высшей категории, каким был, например, Курчатов. Что уж там такого в его голове, что к нему лезут со всех сторон, я не знаю, но явно не тайны хранения овощей.
- И что, советуешь не соваться? – Опытнейший руководитель каким был Косыгин, переживший двух генсеков, и работавший в правительстве третьего, прекрасно понимал, что такой кадр ему точно не по зубам.
- Зачем? – Радищев покачал головой. – Можно с ним работать. Только на его условиях, и не нарушать взаимные обязательства. Просто найди его как-нибудь в неформальной обстановке, да пообщайся. Он говорят парень не только головастый, но и за дело радеет. Так что вам точно есть что обсудить. А повод… повод мы найдём. Двадцать второго июля день рождения у Павла Осиповича Сухого. Справлять будут двадцать шестого в пятницу. Там будет всё КБ, и Виктор тоже приглашён. Ну а мы вполне можем заехать поздравить.
- О! Он тут заявку присылал, на высокотемпературные печи и стенд высокого давления. – Вспомнил Косыгин. – Можно подписать, и в качестве довеска к подарку, вручить.
- А в качестве основного подарка часы из спецфонда. – Подсказал Радищев. – Сделаем дарственную надпись, всё честь по чести…
- И всё это лишь для того, чтобы поговорить с каким-то пацаном. – Проворчал Косыгин.
- За простым пацаном Ватикан гоняться не будет. – Задумчиво произнёс Пётр Семёнович, и наткнувшись на ошарашенный взгляд Косыгина, улыбнулся. – О, я не рассказал тебе самого интересного!
Несмотря на крайне преклонный возраст, Павлу Сухому было уже семьдесят девять, он был вполне бодр, и активен, хотя и постоянно прикладывался к кислородному баллону, который за ним таскал один из охранников. Павел Осипович в годы войны перенёс туберкулёз, и последствия этой болезни, он ощущал всю последующую жизнь.
Для праздника сняли кооперативный ресторан «Тройка», где в огромном зале могло поместиться более полутора сотен гостей.
Отец Виктора очень удивился тому, что приглашение пришло не только ему, но и его сыну, которого он считал кем-то из технических работников аппарата Верховного Совета, связанным с какими-то секретами. Ну а Павел Осипович, точно знал кому он обязан расширением КБ до уровня полноценного конструкторско-производственного объединения со своими заводами, филиальными КБ, кучей смежников, и социальных объектов. И поэтому, когда застолье разбилось на небольшие группы по интересам, Генеральный конструктор находившийся в окружении заместителей и ближайших соратников, вполне серьёзно представил Виктора, всем как «доброго ангела КБ Сухого» из Верховного Совета. Народ проникся, а папа Виктора натуральным образом впал в глубокую задумчивость, из которой его вывел Сухой.
- Да ты видать понятия не имеешь, что у тебя в семье творится. – Он негромко рассмеялся. – Именно с подачи Виктора Петровича начальником КБ Туполева был назначен не его сын, а зам генерального Дмитрий Сергеевич Марков – отличный конструктор, и хороший человек. Ну а за производственный комплекс Небо, весь наш коллектив должен ему в ноги поклониться.
- Скажете тоже. – Буркнул Пётр Николаев.
- А и скажу. – Сухой улыбнулся. – Начнём с того, что этот завод нам поставили и собрали исключительно по решению трёхсторонних правительственных переговоров между американцами, французами и Германией. И если бы не он – Палец генерального ткнул в Виктора, - ничего этого не было бы и в помине. То есть этот молодой человек неведомым мне образом выгрыз современный завод под ключ, у наших противников, а после сделал так, чтобы он достался нашему конструкторскому бюро. И поверь Пётр, я знаю о чём говорю. Так что, спасибо, тебе, Витя. – Сухой приложив руку к груди, поклонился. – Ну и отдельно, за беспилотники, и тему с полимерными композитами. Благодаря твоей идее, мы сразу перепрыгнули в область практической реализации, а это совсем непросто.
- Павел Осипович. – Над Сухим склонился один из референтов. – Товарищ Косыгин приехал.
- Так что ты тянешь? Давай веди его сюда. Тут чужих нет.
Косыгин приехавший с помощником подарил золотые наручные часы, с дарственной надписью от Правительства СССР, изготовленные малой серией по заказу Совмина, и в качестве шутливого подарка, пачку подписанных заявок на различное оборудование для Конструкторско-производственного объединения.
- Эх, жалко, что день рождения раз в год! – Павел Осипович, с улыбкой принял подарок, и маленькое тесное застолье продолжилось.
Пользуясь некоторой суматохой, которая возникла, Пётр Александрович, отошёл от стола, и подсел к супруге.
- Тома, ты не поверишь, что я сейчас услышал. – Он не разбирая подхватил бокал с вином и сделал пару больших глотков. – Оказывается наш Витька очень большой начальник. Как сказал генеральный именно с его подачи, французы построили нам производственный комплекс в Дубне, и передали его нашему КБ. Ну и там до кучи всего.
- Знаешь, Петь, - начала мама, - Ты конечно прекрасный конструктор, и возможно даже гениальный. Но как можно быть таким слепым во всём что касается собственного сына? – Она вздохнула, и пододвинула мужу тарелку с антрекотом. – Закусывай давай. А то упадёшь внезапно. Вот ты видишь, что твой сын ездит на иностранном лимузине каких я в Москве и не видала ни разу, ты знаешь, что в квартире напротив поселились сотрудники КГБ, у нас вдруг завёлся телефон для секретной связи, и спесивый как индюк начальник первого отдела Сухотин, первым бежит с тобой здороваться. Это что благодаря твоим разработкам?
- Ну… - Вилка с наколотым кусочком мяса описала затейливую траекторию. – Мне хотелось бы надеяться…
- Петя, очнись. - Телефона секретной связи нет даже в квартире у Павла Осиповича. И ездит он на Чайке, а не на Линкольне. И охраны у него три человека, а не шестеро в три смены. - Тамара Анатольевна постучала по столу, привлекая внимание мужа. – А ты помнишь Калугиных? Ну тех, что пять лет назад отказались знакомить свою дочку с Витей? Вчера звонила, всё интересовалась как там наш сынок. Змея подколодная. Даже твой родственник из Минфина, который носа к нам не показывал, теперь всё названивает. И вон, смотри, Клавдия Анатольевна, кругами всё ходит.
- А ей-то чего надо? – Удивился Пётр.
- У неё три дочки. Две уже учатся в вузе, одна в девятом классе, без пяти минут невеста. Думаешь ей такой зять не нужен?
- Все сошли с ума. – Папа Виктора покачал головой.
- Да все как раз в порядке. – Тамара Анатольевна покачала головой. – Это ты Петя тормозишь. Твой сын уже можно сказать в генеральских чинах, а ты всё его за дитё держишь. И ладно сам был бы маршалом, а то, вон, в вечных замах.
- Так что, мне его теперь облобызать троекратно? – Пётр от возмущения выронил вилку.
- Он твой сын Петя. Плоть от плоти как говорится. И как минимум ты должен его воспринимать как взрослую и уже состоявшуюся личность, а не прибегать ко мне с тем, что известно всем в нашем КБ, а от тебя каким-то волшебным образом ускользнуло. А ты всё к нему как к пацану. А пацан между делом уже со звездой героя, орденом Ленина, орденом Красной Звезды и медалью «За боевые заслуги». Такое не всякий ветеран войны привозил с фронта.
- Ну, это да. – Пётр отпилил ещё кусочек мяса и засунул в рот. – Ордена — это сильный аргумент.
- Петя… - Тамара Анатольевна вновь постучала по столу. – Очнись, чёрт побери! Это твой сын. – Она выпрямилась и оглянулась вокруг ища Виктора взглядом, а найдя остановилась, и медленно опустила голову. – Это твой сын, - повторила она. – И в данный момент он разговаривает с товарищем Косыгиным, в окружении парней из КГБ. Видно, чтобы не беспокоили.
- Где? – Пётр привстал с места и найдя взглядом беседующих Косыгина и сына в окружении высоких статных парней в серых костюмах, плюхнулся обратно. – Охренеть не встать. – С остановившимся взглядом он пережёвывал кусок мяса, и словно жалуясь, произнёс. – А я его наказать хотел, за то, что он редко появляется у нас.
- У него уже собственная жизнь. – Тамара пожала плечами. – Собственная жизнь и кстати свой дом.
- Дом? – Глаза Петра стали словно два блюдца. – Откуда у него деньги на дом?
- А ты знаешь какая у него зарплата и какие премиальные? – Спросила Тамара Анатольевна. – Может он получает столько что ему хватило. Или вообще подарок от правительства. Вон, всяким актёрам и композиторам дарят дома. Чем мой сын хуже?
- Ну судя по тому как доволен Косыгин, он точно лучше. – Прокомментировал Пётр то, как председатель правительства с широкой улыбкой жмёт руку Виктору. – Но правда в том, что ещё неизвестно, кто кого накажет.
-----------------------------------------------------------------
[1] ЗАС – Аппарат засекречивающей автоматической связи.

Продолжить чтение книги на АТ

Поделится в соц.сетях