Глава 1
Холодный, оценивающий взгляд незнакомца буравил меня, словно раскаленное шило. Воздух в полуразрушенном сарае, еще секунду назад наполненный лишь хриплым дыханием Эдварна и стуком моего сердца, сгустился до состояния желе. Вопрос мужчины повис между нами, звенящий и невероятный.
«Рассказывай, Творец. Что ты забыл в этой богом забытой глуши?»
Мой мозг, затуманенный болью, истощением и горем, беспомощно закрутился вхолостую, пытаясь переварить эти слова. Что? Творец? Это звучало как насмешка, как непонятный ругательный ярлык из другого языка.
- Я не понимаю о чем вы. - прохрипел я, и голос мой прозвучал слабо и сипло, словно скрип несмазанной петли. - Какой Творец?
Мужчина не моргнул. Его лицо, испещренное шрамами, не выразило ни удивления, ни раздражения. Он медленно, с преувеличенной театральностью, поднял руку и указал пальцем с грубыми, заскорузлыми ногтями прямо на мою грудь.
- Эта безделушка. - его голос был низким и ровным, без единой эмоциональной нотки. - «Дубовый Щит», кажется? Примитивная работа, конечно. Слабенькая. Но чистой воды системное творение. А такие штуковины могут создавать только Творцы. Так что не томи, мальчик. Откуда она у тебя? Украл? Нашел? Или… - его взгляд стал еще пронзительнее.
В горле пересохло. Амулет. Он знал, что это такое. Моя самодельная легенда, которую с таким трудом проглотил прагматичный Горст, рассыпалась в прах перед этим человеком за секунду. Он смотрел на мир через призму каких-то иных, неведомых мне законов.
Инстинкт самосохранения, обостренный за последнее время до предела, сработал быстрее мысли. Я выдавил из себя заготовленную ложь, стараясь говорить как можно увереннее, глядя ему прямо в его холодные серые глаза.
- Это древний семейный артефакт. Родители нашли его в руинах на охоте, много лет назад. Я просто ношу его с собой как память о них.
Я замолчал, затаив дыхание, ожидая взрыва, насмешки, разоблачения. Но мужчина лишь медленно, нехотя кивнул, словно проверяя какую-то свою внутреннюю гипотезу.
- Возможно. Руины Старой Эпохи иногда выплевывают и не такое. - произнес он, и в его голосе впервые прозвучало что-то, отдаленно напоминающее разочарование. - Повезло тебе, щенок. Невероятно повезло.
Он сделал паузу, и его взгляд снова стал тяжелым, как свинец.
- Но знай: любые творения Творцов, будь то артефакты из руин или свежая работа, строжайше запрещены законами Империи. Категорически. За ношение, использование и тем более создание такой ереси полагается одна кара - немедленная смерть без суда и следствия. Но... Такой малец как ты не может быть Творцом, так что просто...
Он резко протянул руку, открытая ладонь требовала подчинения.
- Отдай.
Сердце упало куда-то в пятки. Отдать амулет? Часть меня, часть моих трудов, мое первое настоящее творение, спасшее мне жизнь? Но смотреть в эти каменные глаза и спорить было равносильно самоубийству. Я чувствовал это каждой клеткой своего избитого тела. Рука сама потянулась к шее, дрожащими пальцами развязала кожаный шнурок. Я снял деревянный лист и положил его на грубую ладонь незнакомца.
Он взвесил амулет на руке, покрутил, прищурился. Потом, не меняясь в лице, сжал пальцы. Раздался короткий, сухой хруст - не дерева, а чего-то более хрупкого, словно лопнула невидимая сердцевина. Из его кулака брызнули крошечные искры статики и пахнуло озоном. Когда он разжал пальцы, на ладони лежала горстка обычного серого пепла. Он сдул его одним легким движением.
- Ну вот и все. Надеюсь, что больше мы не найдем у тебя ничего из Руин. - произнес он, и в его тихом голосе прозвучала стальная угроза. - Иначе следующая вещь, которую я уничтожу, будешь ты.
Тишина снова воцарилась в сарае, но теперь она была другой - тяжелой, гнетущей, полной невысказанных угроз и страха. Я стоял, не в силах пошевелиться, все еще чувствуя на шее легкий вес исчезнувшего амулета и холодок ужаса в животе.
Незнакомец, казалось, уже забыл обо мне. Он обернулся к своим людям, все еще стоявшим в дверях с видами скучающих хищников.
- Ладно, представлюсь, раз уж придется возиться с местными. - он скрестил руки на груди. - Я - Аррас. Командир группы «Коготь» при Первом Исследовательском легионе Его Императорского Величества.
Он кивком указал на высокого мужчину с двуручным мечом, который тот, казалось, и не думал убирать в ножны.
- Это Горам. Постарайся не лезь ему под руку.
Его взгляд скользнул на женщину с двумя изящными клинками у пояса.
- А это - Сера. Быстра, как ветер, и так же опасна.
Двое других, стоявших чуть поодаль, почти сливаясь с тенями, получили лишь короткое упоминание:
- В углу прячутся наши тени - Лис и Ворон. Их дела тебя не касаются. В общем, запомни, щенок: мы здесь закон. И наше слово - последнее.
Аррас повернулся ко мне, его взгляд скользнул по моим потрепанным доспехам, задержался на темных пятнах крови, проступавших на боку и предплечье через повязки.
- Ты еле на ногах стоишь. Держи.
Он снова совершил то непостижимое движение рукой - легкий, почти небрежный взмах - и в его пальцах материализовалась небольшая стеклянная склянка. Внутри переливалась густая жидкость цвета спелой вишни. Он швырнул ее мне. Я поймал ее на рефлексе, ощутив прохладу гладкого стекла.
- Вылей на раны. Хоть они и не смертельны, но с гангреной возиться нам некогда.
Я машинально кивнул, все еще не в силах вымолвить ни слова. Империя? Легион? Коготь? Все эти слова звучали как отголоски из другого, огромного и неведомого мира, о существовании которого я даже не подозревал.
Аккуратно сняв повязки с бока и предплечья я вылил на них содержимое склянки и плотно сжал губы от боли. Однако спустя несколько мгновений она ушла, оставив на месте ран свежую, тонкую, корку новой кожи.
Пока я занимался ранами, Аррас, не обращая на меня больше внимания, продолжил, разговаривая скорее сам с собой, чем со мной:
- Наш путь лежал к Великому Лесу, а ваш задрипанный городишко был последним пунктом на карте, где мы могли пополнить кое-какие припасы и… кое-что узнать. Но такое… - он с презрительным недоумением окинул взглядом стены сарая, словно они олицетворяли весь город, - такое развитие событий мы точно не прогнозировали. Нашествие Леса. Осада. Целый выводок Оплотов. Интересно, кто их сюда навел…
Он замолчал, на его лице мелькнула тень задумчивости, но тут же исчезла, сменившись привычной холодной маской.
- Ладно, одно радует - здесь одна мелочь путается. Слабенькая, неорганизованная. Зачистка не займет много времени. Разберемся быстро и двинем дальше.
Его слова заставили меня вздрогнуть. «Мелочь». «Зачистка». Он говорил о монстрах, с которыми мы сражались насмерть, которые убили моих друзей, едва не уничтожили весь город, как о надоедливых мухах. В его тоне не было ни страха, ни уважения к угрозе - лишь легкое раздражение от необходимости тратить время на уборку.
В этот момент раздался тихий, но отчетливый стон. Я резко обернулся. Эдварн на своем ложе из соломы пошевелился. Его веки, недавно вновь закрывшиеся, затрепетали, а затем медленно, тяжело приподнялись. В его глазах стояла муть, боль и непонимание. Он с трудом сфокусировался на мне, потом на незнакомцах.
- Макс… - его голос был слабым, хриплым от неиспользования. - Что… где…
- Всё в порядке, командир. - поспешно сказал я, опускаясь рядом с ним на колени. - Мы в безопасности. Эти… эти люди нам помогли.
Эдварн медленно перевел взгляд на Арраса. И в его глазах, помимо боли и слабости, мелькнуло что-то еще - мгновенная, острая оценка. Взгляд опытного воина, узнающего себе подобного, но на порядок выше рангом. Он попытался приподняться, но слабость и боль не позволили.
- Благодарю… за помощь. - выдохнул он, с трудом выговаривая слова. - Четвертый отряд… дозора… командир Эдварн.
Аррас изучающе посмотрел на него, и на его губах на мгновение дрогнуло подобие улыбки.
- Я знаю, кто ты, старший дозорный. Рад, что выжил. Лежи пока, не геройствуй. Твои люди полегли достойно. Редкость в таких… местах.
Он явно знал больше, чем показывал. Знало ли его «ведомство» о каждом старшем дозорном в каждом захолустном городке? Или в Эдварне было что-то, что сразу его выделило? Вопросы роем крутились в голове, но я не решался их задать. Эдварн тоже, казалось, понял, что разговор исчерпан. Он просто кивнул, слабо сжав мою руку в знак благодарности, и снова закрыл глаза, экономя силы. Вопросы могли подождать. Выживание - нет.
- Ну что, отдохнули? - раздался голос Арраса. Он уже стоял в дверях, его силуэт вырисовывался на фоне серого, мутного света. - Пора двигаться. В городе, наверное, уже празднуют победу, а мы тут с вами в грязи ковыряемся.
Его группа мгновенно пришла в движение, выстроившись за ним. Сера бросила на меня быстрый, оценивающий взгляд, Горам лишь хмыкнул, водрузил свой огромный меч на плечо. Лис и Ворон уже растворились снаружи, словно их и не было.
Я посмотрел на Эдварна. Он был слаб, но склянка Арраса сделала свое дело - смертельная бледность сошла с его лица, дыхание стало ровнее. Я помог ему подняться, и он, опираясь на меня и на стену, смог сделать несколько неуверенных шагов.
Мы вышли из сарая, и меня будто ударило по голове. После полумрака убежища даже этот тусклый, затянутый дымом свет резал глаза. Но не это было главным.
Группа Арраса уже шла в сторону города, не оглядываясь, не проверяя, идем ли мы за ними. И их продвижение было… неестественным. Они не крались, не озирались по сторонам. Они шли прямо, как будто отправлялись на прогулку в парк.
И твари, эта самая «мелочь», на которую мы положили столько жизней, реагировали мгновенно.
Из-за груды развалин справа выскочила тройка Лесной Поросли, однако они не успели сделать и двух шагов в сторону группы. Горам, не замедляя движения, лишь махнул своей двуручной громадиной, не смотря в их сторону. Воздух свистнул, и от тварей остались лишь брызги зеленой слизи и летящие во все стороны щепки.
Слева, из канавы, выполз Лиановый Скользень, пытаясь обвить ногу Серы. Она даже не посмотрела вниз. Ее рука с коротким клинком дернулась - быстрая, как змеиный язык, - и щупальце монстра отлетело в сторону, извиваясь и изливая сок. Второй удар - и голова твари покатилась по земле. Она продолжила идти, лишь слегка стряхнув кровь с клинка.
Это был не бой. Это было… уничтожение. Хладнокровное, эффективное, пугающее своей легкостью. Они не использовали никаких сложных тактик, не перекрикивались - они просто шли и уничтожали всё, что попадалось на пути, даже не нарушая шага. Их системные умения были на уровне, который я не мог даже вообразить. Это была не просто сила. Это была абсолютная, всесокрушающая мощь, против которой наши скромные силы выглядели детскими играми в песочнице.
И по мере нашего приближения к стенам города во мне начало крепнуть другое, горькое и торжествующее одновременно, понимание. Наш план… наш самоубийственный, отчаянный бросок… он сработал.
Там, где раньше бушевало море врагов, теперь виднелись лишь отдельные, потерянные кучки монстров. Земля была усеяна телами, но это были в основном тела тварей. Корневых Оплотов не было видно вообще - лишь на горизонте чернели несколько дымящихся груд щебня. Стены города… боги, стены стояли! Они были изранены, покрыты подтеками смолы, крови и какими-то странными наростами, но их больше не оплетали смертоносные корни. Осада была прорвана. Ценой невероятных потерь, но прорвана.
Однако группа Арраса на это даже не взглянула. Их «зачистка» продолжалась. Они не оборонялись - они наступали. Аррас поднял руку, и на его ладони вспыхнул сгусток чистого, белого света. Он был крошечным, но от него исходила такая концентрация энергии, что у меня перехватило дыхание. Он бросил его в группу из десятка Порослей, копошащихся у останков повозки.
Свет коснулся земли - и мир взорвался.
Не огнем, не взрывной волной. Пространство внутри небольшого радиуса просто… схлопнулось. Словно гигантская невидимая ступка растерла монстров, повозку и кусок земли в однородную серую пыль. Без звука. Без вспышки. Просто тихий, абсолютный аннигиляционный щелчок. От группы монстров не осталось и следа.
Я замер, не в силах отвести взгляд. Вот это сила… Вот это настоящая мощь Системы. То, что я делал, что открывал с таким трудом, было лишь жалким подобием, детским лепетом по сравнению с этим.
Мы подошли к главным воротам. И картина, открывшаяся нам, была столь же невероятной, сколь и та, что творила группа Арраса.
Ворота были уже открыты. Не для бегства, не для контратаки - они были открыты торжественно. Перед ними, насколько хватало глаз, стояли шеренги городских стражников. Они были грязные, изможденные, многие - перевязанные, опирающиеся на копья. На их усталых, закопченных лицах читалось невероятное напряжение, смесь страха, надежды и глубочайшего почтения.
И перед этим строем, в полном одиночестве, стоял капитан Горст.
Его латы были покрыты кровью, сажей и глубокими царапинами. Лицо осунулось, под глазами залегли темные синяки бессонных ночей. Но он стоял прямо, как стена, с непроницаемым, каменным лицом капитана, держащего ответ перед высшим командованием. Его взгляд был пристально устремлен на Арраса.
Когда наша группа поравнялась с ним, Горст, не сгибая спины, ударил себя в грудь латной перчаткой - громко, так, что звук удара разнесся над замершей площадью.
- Капитан городской стражи Горст! - его голос, привыкший командовать и рубить с плеча, прозвучал громко и четко, отдаваясь эхом от каменных стен. - От имени жителей города приветствую представителей Империи! Ваше прибытие - знак великой милости!
Аррас остановился перед ним, его люди бесшумно встали позади, как тени. Он окинул Горста тем же холодным, оценивающим взглядом, что и меня в сарае.
- Капитан. - кивнул он, не выражая ни радости, ни признательности за прием. - Отчет о ситуации я выслушаю позже. Сейчас моя группа проведет финальную зачистку периметра и диагностику аномалий. Обеспечьте моих людей всем необходимым.
Его взгляд скользнул по строю изможденных, но непоколебимых стражников, по закопченным стенам, по лицам горожан, выглядывающим из-за углов с надеждой и страхом.
- И еще, - произнес он тише, но так, что слышно было каждое слово, - работу вы провели на удивление качественно.
Он не стал ждать ответа. Развернулся и пошел внутрь города, его группа, как щупальца, мгновенно вернулась на поле боя, приступив к зачистке. А мы с Эдварном остались стоять рядом с Горстом, среди торжественного построения, под взглядами сотен глаз, чувствуя себя крошечной частью чего-то огромного, страшного и совершенно непонятного, что только-только начинало свое движение.
Город был спасен. Но цена этого спасения, как оказалось, была куда выше, чем мы могли предположить. И теперь нам предстояло узнать ее истинный размер.
Гулкий стук сапог Арраса затих в узких улочках города, поглощенный давящей тишиной, что воцарилась после его ухода. Торжественный строй стражников все еще стоял не шелохнувшись, но напряжение в воздухе сменилось на тяжелое, выжидательное. Все взгляды теперь были устремлены на капитана Горста.
Он медленно повернулся к нам. Привыкший к железной дисциплине, сейчас мужчина смотрел на нас с непривычной сложной гаммой чувств - с облегчением, суровой благодарностью и глубокой, непроглядной скорбью. Он молча подошел, его взгляд скользнул по моему изможденному лицу, задержался на бледном, но твердом лице Эдварна, все еще опиравшегося на мое плечо.
- Спасибо. - хрипло произнес Горст, и это единственное слово прозвучало весомее любой длинной речи. В нем была благодарность за спасение города, за выполненный долг, за невероятную, невозможную победу, купленную непонятной ему ценой. - Вы молодцы. Сделали то, что казалось не под силу целой армии.
Потом его взгляд стал вопрошающим, в нем затеплилась последняя, слабая надежда. Он обвел взглядом площадь за нашими спинами, словно ожидая увидеть еще кого-то, выходящего из дымки.
- Остальные?.. - спросил он тише, и в его голосе уже не было надежды, лишь горькая необходимость услышать подтверждение.
Я опустил голову, не в силах выдержать его взгляд. Комок подступил к горлу, сдавив его так, что я лишь смог беззвучно покачать головой. Все-таки я до сих пор был обычным человеком, что обычно не встречался со смертью. Эдварн, собрав остатки сил, выпрямился во весь свой немалый рост, отдавая последнюю честь павшим.
- Четвертый отряд… выполнил задание, капитан. - его голос был низким, надтреснутым, но абсолютно твердым. - Лиор, Брэнн, Кэрвин, Рагварт пали в бою.
Горст замер. Его могучее тело, казалось, на миг ссутулилось под тяжестью этой вести. Он крепко сжал губы, резко кивнул, проглотив комок ярости и боли. Он потерял не просто солдат. Он потерял один из лучших, самых сплоченных и опытных отрядов, костяк обороны.
- Понял. - отрывисто бросил он, и в этом слове была вся горечь командира, отправляющего людей на верную смерть. - Их не забудут. Обещаю.
Он перевел взгляд на нас, снова собравшись, вернувшись к роли капитана, у которого еще полно дел.
- Сейчас вы оба проследуете в лазарет. Немедленно. Вы свое уже отвоевали. - его взгляд стал приказным. - Это не обсуждается, Эдварн, - добавил он, видя, что старший дозорный пытается что-то сказать, вероятно, о том, что он еще может держать строй.
Не дав нам возможности возразить, Горст резко развернулся и твердым, быстрым шагом направился в направлении, в котором скрылся Аррас. Его фигура, прямая и негнущаяся, говорила сама за себя - теперь ему предстоял другой, не менее опасный бой. Бой с имперскими чиновниками, от исхода которого зависело, станет ли наша жертва основанием для новых испытаний или же город получит шанс на передышку.
Нас практически подхватили под руки двое стражников из построения - молодые, испуганные и преисполненные благоговейного ужаса парни. Они бережно, почти на руках, повели нас, не дав оступиться, сквозь толпу.
Путь до лазарета, знакомый до боли, на этот раз показался бесконечным. Город, который мы только что отстояли, предстал перед нами в своем истинном, разбитом и искалеченном обличии. Воздух густо пах гарью, кровью и смертью. Встречные горожане смотрели на нас с немым вопросом и надеждой, некоторые клали руку на сердце, другие плакали, видя наши окровавленные, израненные фигуры.
Лазарет был переполнен до отказа. Воздух здесь был спертым, густым от запахов антисептиков, пота и страданий. Повсюду слышались стоны, тихий плач, отрывистые команды лекарей и их помощников.
Лекарь, с лицом, осунувшимся от бессонных суток, бросился к нам.
- На носилки! Быстро! - скомандовал он, и нас бережно уложили на два свободных тюфяка в относительно чистом углу.
Процедура оказания помощи превратилась в отстраненный, размытый кошмар. Руки лекаря, быстрые и умелые, смывали грязь и кровь, накладывали повязки, шины. Я чувствовал отстраненную боль от прикосновений, слышал собственные сдавленные стоны, но все это было где-то далеко, за толстым слоем ваты, в которую превратилась моя голова.
Я видел, как рядом с Эдварном возились меньше - выпитое им имперское зелье по всей видимости было посильнее того, что дали мне. Но общая слабость и кровопотеря никуда не делись.
Когда самые неотложные процедуры закончились, и лекарь отошел к другим страждущим, нас накрыла оглушительная, звенящая тишина, нарушаемая лишь чужими страданиями. Я лежал на спине, уставившись в потолочные балки.
Рядом на тюфяке пошевелился Эдварн. Я повернул голову и встретился с его взглядом. В его глазах, уставших до глубины души, не было слез. Была лишь бездонная пустота, сжигающая изнутри вопросом - «почему?». Почему выжили мы, а не они? Почему Лиор, Брэнн, Кэрвин, Рагварт остались там, на этом проклятом поле, а мы здесь?
Он ничего не сказал. Просто медленно, с огромным усилием, протянул через проход между тюфяками свою огромную, иссеченную шрамами руку. Я посмотрел на нее, потом на его лицо. И так же медленно протянул свою, более узкую, покрытую свежими бинтами.
Мы не пожали руки. Мы просто сцепили пальцы - крепко, до боли, как два тонущих человека, цепляющихся за последнюю соломинку. В этом молчаливом рукопожатии было всё: невысказанная боль, братская связь, пережившая смерть, и клятва. Клятва помнить. Клятва сделать так, чтобы их жертва не оказалась напрасной.
И лежа так, в переполненном страданиями лазарете, сжимая руку своего командира, я впервые за долгое время почувствовал не только боль и пустоту. Я почувствовал незримую, тяжелую, как свинец, ответственность. За тех, кто погиб. За тех, кто выжил.
И где-то глубоко внутри, под грудой горя и усталости, шевельнулось холодное, острое лезвие решимости. Мы заплатили высокую цену. Теперь пришло время узнать - почему.

Поделится в соц.сетях