Глава 1
Где-то на севере Карелии, деревня Во́вки, двадцать пятое августа, утро
Во всём виновато глобальное потепление. Дедушка рассказывал, что во времена его молодости в Карелии в конце августа было холодно, особенно по ночам, а сегодняшнее утро выдалось необычно тёплым, градусов пятнадцать выше нуля. Небо почти безоблачное, обещая тёплый или даже жаркий день. Работая во дворе, я вспотел и скинул рубашку, подставляя спину лучам утреннего солнца. Закончив с рубкой дров, бросил взгляд на забор, где стояли удочки. Сегодня обязательно дойду до того маленького озера, где, по словам Гавриловича, обитает самая злобная щука на сто километров вокруг. А с заготовкой дров можно повременить, так как склад уже забит под завязку и осталось распилить и притащить пару больших стволов, которые я приметил у оврага.
Отложив топор, я вбежал в дом и, скинув галоши, вошёл в главную комнату, которую дед смешно называл светлицей. Привычно пригнулся, чтобы не треснуться головой о перекладину низкого дверного проёма.
– Дед, я всё сделал, – повысил я голос и осёкся, так как за столом рядом с дедом сидел незнакомый мужчина лет тридцати пяти. – Драсти…
Гостя этого я видел впервые, поэтому от неожиданности зажевал приветствие. Высокий, черноволосый, взгляд проницательный и очень спокойный. А ещё он носил необычные усы, чёрные, подкрученные вверх по краям, как у жука.
– Никита, сколько раз говорить, не забегай в светлицу мокрый, – сурово сказал дед. – Иди ополоснись и приходи, разговор будет.
– Так я хотел ещё в лес сходить на рыбалку… понял, уже бегу.
С дедом лучше не спорить, он хотя и стар, но трёпку задать может. У него ручищи в толщину, как у меня бёдра, а кулаки размером с мою голову. Ходить ему, правда, тяжело в последнее время – староват стал, но сила из рук никуда не делась. Последний раз я с ним спорил в восемь лет, когда из Москвы переехал в Вовки. Сейчас понимаю, каким капризным тогда был пацаном, ничего не умел, даже кухонный нож в руках держать.
Выйдя во двор и посмотрев на безоблачное небо, я вздохнул и направился к большой бочке с водой. Накрылась тазом моя рыбалка. Последние спокойные дни перед одиннадцатым классом. Но ничего, завтра сбегу с утра пораньше, пока дед будет занят. Ополоснувшись бодрящей ледяной водой, обтёрся колючим полотенцем и пошёл обратно к дому. По пути прихватил с верёвки высохшую за ночь ветровку, в которой планировал на рыбалку поехать. Стоило переодеться во что-нибудь более приличное, чтобы гостя встретить, но под рукой ничего не было.
Разговор дома шёл тихо, почти неслышно. Дед не поскупился и достал самогон, который прятал от всех, особенно от нашего школьного физрука Гавриловича. Тот, когда выпьет, теряет связь с реальностью, рассказывает, что он маг в восьмом поколении, грозится бежать и отрывать головы светлым эльфам. Просто он за всю жизнь только одну книгу прочитал, фантастическую, на английском языке, стащенную из школьной библиотеки. В общем, когда на столе появлялся самогон деда, разговор всегда шёл о чём-то важном.
– Никита, проходи, – позвал меня дед, когда я вошёл в комнату. – Знакомься, это мой старый друг, Роман Евгеньевич Никольский.
– Очень приятно, – сказал я. Рукопожатие у Романа было камнедробительным, почти как у нашего физрука, несмотря на то, что пальцы и кисти у него не больше моих.
– Я попросил Романа достать документы, чтобы тебя приняли в старшую школу. Это престижное учебное заведение недалеко от столицы и…
– Нет! – вырвалось у меня, когда я понял, о чём пойдёт разговор. – Дед, ты чего? Я тебя здесь одного не брошу. Забор надо чинить, ты сам говорил, а ещё дрова запасти и сена побольше. Ты же еле ходишь…
– Цыц! – он стукнул по столу ладонью, отчего стаканы подпрыгнули на пару сантиметров. Роман ловко поймал их, не дав расплескаться содержимому. – Не спорь со старшими! Тебе нужно учиться, получать знания, а не сидеть в нашем болоте со старыми ворчунами. Нужно общаться со сверстниками, познакомиться с красивой девушкой. Тебе скоро семнадцать лет, а ты сверстников последний раз видел, только когда в первый класс ходил. Всё, не обсуждается.
– Дед, – я насупился, стиснул со всей силы зубы и сжал кулаки. Хотел сказать, что не сойду с этого места, а если силой поволокут, то всё равно сбегу, не удержат.
– Никита, – дед немного смягчил тон. – Обучение длится всего три года, и ты можешь приезжать к нам на летние каникулы. Но я хочу, чтобы ты устроился в жизни лучше, чем мы здесь. Желательно поближе к цивилизации, как хотела твоя мама. Если не захочешь или не получится жить в большом мире, приезжай, всё обсудим. Но только после обучения. Я дал твоей маме слово, что ты будешь учиться вместе со всеми. Она этого очень хотела.
– Но три года, – я посмотрел на него. Дед никогда меня не обманывал, и я уважал его за это. А ещё он всегда держал данное однажды слово. Но всё же, когда он умудрился дать такое обещание маме?
– Дай мне слово, что будешь учиться и не сбежишь, – строго сказал он.
– Ты всегда так делаешь, – проворчал я. – Вспоминаешь маму... Хорошо, хорошо, я обещаю.
– Через полчаса Роман уезжает, – кивнул он. – Собирай вещи.
– Много всего с собой можешь не брать, – сказал Роман. Голос у него был спокойным и безэмоциональным. – Школа с пансионом, поэтому всё необходимое выдадут на месте.
– Деньги? – спросил у него дед.
– Не нужно, я всё уладил, – ответил Роман.
Понимая, что сказать мне нечего, к тому же дано обещание, я встал и направился в свою комнату. В доме деда я прожил восемь с половиной лет и уже привык к узкой кровати, старенькому комоду и дубовому столу, за которым делал уроки по вечерам. Рядом со столом лежали самодельные гантели, подаренные Гавриловичем. Помню, как в первый раз не смог их даже от пола оторвать. Над столом нависает полка для книг, которую не очень ровно прикрутил дед ещё лет шесть назад. Сейчас там стоят учебники для десятого класса. Их давно пора сдать в школьную библиотеку и получить новые. Зинаида Павловна меня за них ещё отчитает.
Сборы в дорогу много времени не заняли. Я достал из комода приличные джинсы и рубашку, решив поехать в таком виде. Из всего остального за лето вырос, и нужно было покупать новое. Хорошо, что крепкие ботинки были ещё по размеру, а то поехал бы в город в галошах. За последний год я действительно рос как на дрожжах, вытянувшись на пять сантиметров и прибавив немного в ширине плеч. Николай Иванович, мой учитель по всем точным наукам, обещал привезти из города новую одежду к первому сентября. Смеялся, что покупать её раньше нет смысла, так как я ещё успею подрасти.
– Что получается, если меня не будет, им придётся школу закрывать? – спросил я сам у себя. Подумал, что это неплохой аргумент, чтобы остаться, но вспомнил суровое лицо деда. Даже если вся деревня придёт просить его, чтобы я остался, он не уступит. Все знали, что более упрямого человека, чем дед, не найти.
Быстро собрав походный рюкзак, бросил сверху любимую книгу, перочинный нож и туго затянул лямки. За это время в светлице закончился разговор, и Роман Евгеньевич ждал меня на улице.
– Никита, – дед стоял у стола, опираясь на трость. Он поманил меня и крепко обнял. – Будь сильным и помни, чему мы тебя учили. Внешний мир – он больше, чем ты можешь себе представить. Он таит в себе тысячи опасностей и искушений. Чтобы пройти через них, ты должен закалить свой характер.
– Дед, я жил там до восьми лет, – напомнил я. – И в школу ходил, и что такое светофор знаю.
– Я говорю совсем не про это, – он положил ладонь мне на плечо. – Мы неплохо воспитали тебя, но закалить характер ты сможешь, только оказавшись в большом мире. Когда перед тобой встанет тяжёлый выбор и придётся чем-то жертвовать, когда почувствуешь горечь предательства и сладкий вкус любви, только тогда станешь по-настоящему взрослым.
В этом весь дед, категоричный и прямолинейный. Он и сюрпризы – вещи малосовместимые, но сегодня расстарался. Мог бы заранее предупредить, что планирует отправить меня куда-то учиться.
Выйдя из дома, я бросил взгляд на двор, постоял так несколько секунд, затем решительно направился к калитке. Было немного страшно, так как с того момента, как дед забрал меня из города, я ни разу не уезжал из деревни. Бывало, что уходил в лес на пару дней с кем-нибудь из школьных учителей, но мы проходили километров пятьдесят, ни разу не выходя к цивилизации или большим дорогам.
– Паспорт взял? – спросил Роман Евгеньевич всё тем же равнодушным тоном.
– Взял, – кивнул я. – Скажите, а Вы долго тренировались, чтобы так говорить?
Он посмотрел на меня вроде бы равнодушно, но краешек губ слегка дрогнул, приподнимаясь.
– Пару лет, – ответил он, подкрутив ус.
– А дедушку откуда знаете?
– Не откуда, а как долго, – поправил он. – Ещё с пелёнок. Пойдём, нам ехать шестнадцать часов.
Красивую машину серебристого цвета Роман Евгеньевич оставил за ручьём, побоявшись пересечь его по старому мосту. Я хотел мост поправить ещё в прошлом году, но дед отговорил. Он на эту тему поругался с Георгиевичем и сказал, что и пальцем к нему не притронется, даже если тот окончательно развалится. Давненько я не видел дорогих машин, с большими колёсами и высоким салоном. Внутри, на приборной панели всё сверкало лампочками и даже был маленький экран с картой местности и дорогами. Разглядывая эту диковину, я прозевал момент, когда мы поехали по центральной деревенской улице. Очнулся, когда услышал знакомый низкий голос физрука, кричавшего что-то. Степан Гаврилович, всегда просивший, чтобы его называли исключительно по отчеству, махал нам вслед рукой. Я высунулся в окно, помахав в ответ.
– Я в город еду! – крикнул я.
Не расслышал, что он сказал, зато увидел Зинаиду Павловну, школьного библиотекаря и учителя всех естественных наук, начиная от биологии и заканчивая географией. Единственная женщина в деревне. Гаврилович говорил, что она его моложе лет на пятнадцать, а ему в этом году стукнуло пятьдесят.
– Учебники у деда заберите! – крикнул я.
Роман Евгеньевич прибавил газу, и я едва не вывалился в окно, решив помахать ей рукой. Пришлось забираться обратно в салон.
– А можно остановиться на пятнадцать минут, я со всеми попрощаюсь?
Роман не ответил, а мы уже свернули с главной улицы. Я обернулся, чтобы в последний раз посмотреть на общий дом, который стал для меня школой. Вспомнился один из ярких моментов, когда я только переехал в эту глухую деревню. Дед собрал всех жителей в общем доме, где они долго совещались, как правильно обустроить класс, соорудить парту и школьную доску.
Когда просёлочная дорога сменилась прочным асфальтовым полотном, Роман Евгеньевич разогнался до какой-то сумасшедшей скорости, словно опаздывал куда-то. Даже на узких участках, где дорога петляла сквозь лес, Роман Евгеньевич входил в повороты так, что я всерьёз опасался, как бы нас не выбросило в овраг. Потом лес сменился бескрайними полями и широкой загруженной автострадой, где с той же самой скоростью ехали буквально все, даже громоздкие грузовики и автобусы. Собеседником Роман оказался никаким, за всю дорогу произнёс всего пару слов. Я побоялся отвлекать его от дороги расспросами, поэтому сидел молча, разглядывая бескрайние поля, леса, небольшие деревеньки, мимо которых мы проезжали. Я очень хотел посмотреть на Санкт-Петербург, но мы объехали его по восточной дороге.
Долгая дорога утомляет. Мелькание фар встречных машин, свет фонарей, мерный гул двигателя. Я не заметил, как уснул, а проснулся уже рано утром, когда меня растолкал Роман Евгеньевич. Солнце ещё не встало, и небо едва заметно начало светлеть. На приборной панели показывало четыре часа утра.
– Приехали, – сказал мой провожатый, протягивая пухлый конверт из жёлтой бумаги. – Отсюда тебя заберёт автобус. В конверте необходимые документы. Не забывай, что за тебя поручился очень серьёзный человек, поэтому постарайся не доставлять ему проблем.
– Хорошо, – я забрал конверт. – Спасибо.
Выйдя из машины, потянулся, разглядывая просторную и пустую автостоянку. Вдалеке виднелся навес автобусной остановки или чего-то похожего. Позади открылось окно.
– Мы с твоим дедом считаем, что это плохой выбор, – сказал Роман. – Но Ольга думала иначе. Кто был прав, покажет время. Удачи, Никита. Будь сильным.
– Обязательно буду, – улыбнулся я.
Не оборачиваясь, помахал рукой Роману и зашагал в сторону лавки под навесом, которую я принял за остановку автобуса. Можно было бы начать с утренней разминки, но не знаю, сколько мне куковать на этой стоянке. Как говорил дед, если под рукой нет еды, энергию нужно беречь. Вчера вечером мы заезжали на заправку и плотно перекусили очень вкусной курочкой и бутербродами с котлетой, поэтому день я могу и поголодать.
Первые гости на пустынную стоянку начали приезжать часам к пяти утра. Сначала на площадку заехал высокий чёрный внедорожник с тёмными стёклами, высадивший молодого парня. Следом за ним ещё несколько машин, оставивших на стоянке трёх красивых девушек с одинаковыми по форме, но разноцветными заплечными рюкзачками. Ещё минут через десять потянулась вереница самых разных авто, дорогих и не очень, но красивых. Что примечательно, никаких прощаний с родителями. Всего за полчаса на площадке собрались три дюжины подростков, треть из которых – красивые и подтянутые девушки. А вот о парнях я такого сказать не мог. Как минимум у дюжины явный недостаток веса, а один вообще выглядел так, словно не ел несколько недель. Все собравшиеся были одеты в спортивные костюмы разного фасона и расцветки, на ногах кроссовки, а все вещи в маленьких рюкзаках за спиной. Складывалось впечатление, что они собрались в школу не ехать, а бежать.
Пока я с любопытством разглядывал собравшихся вокруг ребят, понял ещё одну странность. К лавочке под навесом никто ближе пяти метров не подходил. Девушки и парни собирались небольшими группами, о чём-то болтая, кто-то просто ждал, глядя на дорогу. Обернувшись, я посмотрел на парня с маленьким чёрным рюкзаком в руках.
– Ты чего крадёшься? – спросил я, поняв, что он не пытается подойти ко мне со слепой зоны. Да и руки у него были заняты. Если он не хотел огреть меня рюкзаком по голове, то угрозы явно не представлял.
– Я сяду? – он показал на скамейку справа от меня.
– Садись, чего зря стоять, – я протянул ему руку. – Никита.
– Евгений, – он положил рюкзак на край лавки, пожал мне руку и охнул.
– Что случилось?
– Ты мне руку чуть не сломал, – пожаловался парень, массируя кисть. Поморщившись, он зашипел.
– Прости, прости, совсем забыл, – я стукнул себя костяшками пальцев по лбу. – Случайно вышло.
Дед рассказывал, что в больших городах живут слабые люди, хилые и дохлые, которых можно щелбаном убить. Говорил, чтобы я силу соизмерял. Среди собравшихся было несколько действительно крепких ребят, но в остальном он был прав.
– Забей, – Евгений поморщился, сунув руку в карман лёгкой куртки. – Я не жалуюсь, просто неожиданно.
– Значит, ты тоже в школу на учёбу? – спросил я, решив сменить тему.
– На учёбу, – он странно хмыкнул. – Родители заставили.
– Меня, в какой-то степени, тоже заставили. Дедушка настоял. Вчера утром.
– Туда по своему желанию только отмороженные на всю голову едут учиться или шибко одарённые, – он хохотнул. – О, шутка юмора получилась.
Я косо посмотрел на Женю. Странный он парень. Но, как учил меня Гаврилович, найти общий язык можно с любым мужчиной, если заговорить о женщинах. Только делать это надо не в присутствии оных, а то выйдет конфуз. Я помню, как Зинаида Павловна ему однажды чуть нос не сломала, когда он её обсуждал. Подкралась незаметно, послушала и стукнула, чтобы впредь неповадно было.
– Девчонки красивые с нами учиться будут, – заговорщицки улыбнулся я Жене. – Как тебе?
– Да, можно было бы поболтать, если бы не ты.
– А что я?
– Сидишь тут, обнял рюкзачок, словно денег украл, и зыркаешь на всех злобно.
– Не зыркаю я. Просто смотрю, что вокруг происходит.
Прозвучало обидно. Я отсел немного, подумав, что с этим индивидом лучше не общаться. Тем временем солнце поднялось над горизонтом, светя нам в спину. День обещал быть тёплым, пусть и облачным. Как раз в этот момент на площадку въехал огромный автобус, со шторками на окнах. Тихо развернувшись, он встал в центре стоянки. Парни и девушки оживились, потянулись к нему. Встречал молодёжь крепкий мужчина лет сорока. Суровое лицо, тяжёлый взгляд, нос сломан как минимум в трёх местах и криво сросся. Я обратил внимание на кисти рук, а именно на костяшки пальцев. Такими кулаками камни дробить можно. Кожа на костяшках настолько огрубела, что стала белой. Дедушка бы подобное не одобрил, но, в любом случае, результат впечатлял.
Дождавшись, пока парни и девушки соберутся вокруг, он обвёл всех взглядом, слегка задержавшись на мне. И сразу на спине выступил холодный пот. Таким взглядом хищники ищут конкурентов, зашедших на их территорию. Я инстинктивно сделал глупое выражение лица, слегка разомкнул зубы, едва заметно выдвинул вперёд нижнюю губу, опустил взгляд на обувь мужчины. Главное брови расслабить, чтобы не хмуриться. Зинаида Павловна долго учила этому трюку, доводя его до автоматизма. Помню, когда я гримасничал, она смеялась, а Гаврилович по полу катался от хохота. Они мне рассказывали, что любой человек, даже необученный, способен улавливать мельчайшие сокращения мышц на лице, будь то улыбка краешком губ или приподнятые на миллиметр брови. Тренированному человеку достаточно одного взгляда, чтобы раскусить тебя, поэтому всё должно выглядеть естественно. Меньше всего люди боятся сильных, но глупых противников, поэтому нужное выражение лица я долго и упорно оттачивал. Если честно, я не хочу, чтобы меня в школе считали глупым, но не смог ничего с собой поделать, оно само появилось на лице.
Взгляд мужчины у автобуса скользнул дальше по толпе студентов, но холодок со спины не ушёл. Выходит, кто-то ещё за нами наблюдает.
– Подходите ближе, – повысил голос мужчина. – Правила для всех поступивших одинаковые, вне зависимости от богатства и влияния ваших семей. Заходя в автобус, вы вступаете на территорию старшей школы РИМ, где запрещены любые гаджеты. Телефоны, плееры, наручные часы, планшеты и тому подобное. Вам разрешается взять одно украшение, кроме серёжек и пирсинга. Проходите по одному и занимайте любое место в автобусе.
Подростки потянулись ко входу, протягивая мужчине знакомые жёлтые конверты. Процесс шёл небыстро, и когда до меня дошла очередь, солнце оторвалось от горизонта и становилось жарко. Протянув конверт, я бросил взгляд в салон автобуса, откуда тянуло прохладой и запахом какой-то пряности. Встречающий нас мужчина вблизи оказался ещё более внушительным, чем издалека, немного выше меня и шире в плечах. Он взял конверт, повертел его в руках и очень странно посмотрел.
– Не интересно, что внутри? – спросил он, наверняка имея в виду, что я его не распечатал.
– Не особо, – честно признался я.
Он резким движением оторвал сторону у конверта и выудил сложенный пополам лист.
– Рекомендация? – произнёс он так, словно это было что-то неприятное, и моментально потерял ко мне всякий интерес.
Убрав листок в папку, куда складывал другие письма, он махнул рукой, чтобы проходил в салон. Большая часть кресел уже была занята, и парни с девчонками встретили меня самыми разными, по больше части любопытными взглядами. Был тут и хмурый Евгений, смотревший как-то недружелюбно, поэтому садиться рядом с ним я не стал и выбрал место в конце салона. Пока думал о том, что надо было попытаться поговорить с дедом и остаться дома, погрузка закончилась. Рядом со мной место заняла красивая девушка с тёмно-коричневыми волосами, от которой пахло травами и терпкими духами. Запах едва уловимый, но очень приятный.
– Так, молодёжь, – в салон поднялся встречавший нас мужчина, закрыл за собой дверь. Он грозно осмотрел всех, снова мазнув по мне взглядом, но не став останавливаться. – Дорога займёт полтора часа, по салону не ходить и не шуметь. Если кто-то вздумает меня отвлекать от чтения ваших никчёмных характеристик, то он будет бежать за автобусом до самой школы.
Ещё раз обведя всех взглядом, он сел в кресло рядом с водителем. Автобус плавно тронулся и начал разворачиваться к выезду со стоянки.
– Привет, – я шепнул девушке, сидевшей рядом. – Меня Никита зовут.
– Ага, очень приятно, – произнесла она со странной интонацией и повернулась к подруге, сидевшей через проход. Помахав ей рукой, она что-то произнесла одними губами.
– Мне тоже, – сказал я, откидываясь на спинку удобного кресла, и уставился в окно.
Мы как раз проезжали мимо высокой стены, и в окне, как в зеркале, отразилось моё лицо. Не пойму, что так все косятся, обычный ведь парень шестнадцати лет. Согласен, что немного лохматый, но я просто не успел перед первым сентября подстричься. Волосы светло-русые, непослушные, чёлка уже на глаза падает. Зинаида Павловна говорит, что у меня очень красивые глаза, как у мамы, сине-зелёные.
На заднем ряду тихо разговаривали парни, обсуждая меня. Я слышал только обрывки фраз, но они точно несколько раз упоминали мою рекомендацию и хмыкали с насмешкой. Хорошо бы понять, что это за штука и почему все так реагируют. Афанасий Георгиевич учил, что, если происходит что-то непонятное или странное, не стоит выделяться и действовать опрометчиво, пока во всём не разберёшься. Значит, так и поступим.
Дорога мне не запомнилась. Мы долго ехали по автомагистрали, затем свернули на тихую дорогу, тянущуюся вдоль полей. Если я правильно ориентировался, то школа находилась на севере от Москвы, едва ли не на том же самом маршруте, по которому я добирался до столицы. Места здесь были дикие и давно заброшенные. Дважды мы проезжали мимо покинутых деревень с полуразрушенными и покосившимися домиками. Затем дорога сменилась с бетонной на гравийную, и минут через тридцать автобус остановился у очередной покинутой деревни.
– Выходим, – повысил голос встречавший нас мужчина. Затем он наклонился и что-то тихо сказал водителю.
Парни и девушки засобирались, выходя из салона. Я чуть-чуть задержался, чтобы выйти в числе последних. К этому времени все активно разминались, делая простенькую зарядку.
– Третья деревня, – услышал я разговор двух парней, что шептались про меня на заднем сидении. – Будет нелегко.
– Раз плюнуть, – не согласился его товарищ, парень ростом под два метра. Я был уверен, что под спортивным костюмом скрывалось крепкое, жилистое тело. Это можно было понять по тому, как он двигается, как разминает суставы.
– Для тебя – конечно, – фыркнул первый. Он бросил взгляд в мою сторону и ухмыльнулся. Потеряв ко мне интерес, он достал небольшую тёмную бутылочку, с щелчком свернул крышку и выпил в один большой глоток. Довольно выдохнув, выбросил её в кусты.
– Подними, – холодно произнёс высокий парень, как-то недобро посмотрев на друга. – Здесь нельзя оставлять мусор.
– Извиняюсь, тупанул, – быстро произнёс первый, направляясь за бутылочкой.
Сделав вид, что не заметил их, я прошёл дальше. Немного обособленно от остальных разминался худощавый парнишка, делая это слишком активно и сосредоточенно.
– Привет, – я выдал доброжелательную улыбку, подходя к нему. – Никита.
– Рома, – он оторвался от зарядки, протянул мне руку. Вспомнив утренний случай, я осторожно пожал узкую ладонь.
Рома был ниже меня ростом и у́же в плечах. Не уверен, что он в ладах с физкультурой, так как даже спортивная куртка не скрывала его щуплые руки и ноги.
– Что происходит? – тихо спросил я, показывая взглядом на остальных.
– Пробежка, – он нахмурился, огляделся, затем вопросительно посмотрел на меня. – Школьная традиция же.
– Не слышал о подобном, – честно признался я, разводя руками.
– Мама говорит, что вся школа обычно приходит, чтобы поглазеть на новеньких, приползающих после этой пробежки. Говорят, что это забавно.
– Согласен, – улыбнулся я, представив эту картину, и примиряюще поднял руки, поймав хмурый взгляд. Уверен, что сделано это специально, чтобы выделить сильных и показать слабым, что над ними будут смеяться, если они такими и останутся. Мне эта школа уже начинает нравиться.
Рома снова вернулся к разминке, заметно нервничая.
– Слушай, – отвлёк я его. – А почему все так странно реагируют на мою рекомендацию?
– Ну ты спросил, – он посмотрел на меня как на маленького. – Хотя… Ты вступительные экзамены сдавал?
– Нет. Я только вчера утром узнал, что мне предстоит в какой-то школе учиться три года.
– То-то и оно. В этом году экзамены вообще лютые были. Я только чудом прошёл, заняв последнюю строчку по физической подготовке. Два года готовился и чуть всё коту под хвост не пустил. Знаешь, скольких отсеяли? А таких, кто экзамен провалил и использует связи, чтобы поступить, не любят.
– Ага, понятно, – закивал я. – Так значит, ты самый слабый из поступивших?
– Не уверен, – он наверняка обиделся такому сравнению. Окинул меня взглядом. – Хотя может и самый, если ты сегодня добежишь.
– Сомневаешься? – удивился я.
– В джинсах и ботинках много не набегаешь. Да и рюкзак у тебя большой и тяжёлый.
– А, в этом смысле. Не переживай, как-нибудь справлюсь. Слушай, а у других поступивших кеды отнимать можно?
Я оглядел остальных, прикидывая, у кого может быть мой размер.
– Шутишь? – он рассмеялся. – Видишь тех парней? Элита. Скорее они с тебя ботинки снимут, чем ты с них. Им школа даром не сдалась, и если бы…
– Готовы? – раздался голос мужчины. – До школы рукой подать. Мне плевать, сдали вы экзамены или нет, но у вас есть четыре минуты, чтобы попасть на парадную площадь перед школой после того, как я ступлю на неё. Кто не успеет, сегодня же поедет домой.
Сказав это, он развернулся и побежал по дороге. Рома решительно закинул на спину рюкзачок и поспешил следом за остальными. Я же посмотрел на свои ботинки, вспомнил деда и тёзку нового знакомого, подвозившего меня до столицы. Могли бы предупредить, я бы старые кроссовки взял. С другой стороны, дорога тут гравийная, и бежать в мягкой обуви по ней тоже не очень приятно. Закинув рюкзак на плечо, я побежал следом за остальными, замыкая растянувшийся отряд.
Погода в начале сентября в Московской области выдалась тёплой. Почти безоблачное небо и яркое солнце. Уже через десять минут пробежки по спине пот начинает бежать ручьями. Встречавший нас мужчина с самого начала взвинтил такой темп, что парни и девушки едва поспевали за ним. Нет, первая десятка держалась очень даже неплохо, а вот остальным приходилось тяжко. Уже к пятому километру отряд растянулся, показывая разницу в силе подростков. Любопытно, что девушка, сидевшая рядом со мной в автобусе, легко бежала в первой группе, наравне с парнями. Там же была и её подруга.
К десятому километру многие начали серьёзно сдавать, не в силах поддерживать темп учителя. Рома держался из последних сил, едва не выронив бутылку с водой, пытаясь достать её из рюкзачка. Я же был удивлён, как он смог пробежать так много, учитывая его щуплое телосложение. Оказывается, он гораздо крепче, чем кажется на первый взгляд. А учитель и не думал снижать скорость. Бежал он так легко, словно это обычная прогулка на свежем воздухе. Время от времени он оглядывался, бросал взгляды на отдаляющихся парней и девушек из хвоста, но в этом взгляде не было ни капли жалости.
Пить действительно хотелось. Надо было запасти воды ещё вчера, пока имелась возможность. Будет мне наука на будущее.
– Держи, – раздался хриплый голос Ромы, вручившего мне пластиковую бутылочку, в которой оставалась где-то треть воды. – Я сдох…
Он начал сбавлять темп, жадно хватая ртом воздух. Мы как раз миновали ещё одну заброшенную деревеньку и начали приближаться к лесному массиву.
– Держись, – я пристроился рядом и начал подталкивать его в спину. – Немного осталось. Все уже выдохлись. И воду береги.
Я сделал пару глотков кисловатой воды и вернул ему бутылку. Впереди нас бежала худенькая девушка, тоже теряя силы. Невысокая, рыжая и довольно привлекательная даже с мокрым от пота лицом.
– Поднажмём, – сказал я, когда мы поравнялись. – Подтолкнуть?
Смерив нас взглядом, она немного увеличила скорость, пытаясь вырваться вперёд и не быть последней. Мы тоже поспешили, чтобы хоть немного догнать первую группу, уже скрывшуюся за деревьями. По моим прикидкам, мы отставали почти на три минуты.
Школа, где мне предстояло провести следующие три года, расположилась на краю лесного массива, сквозь который мы промчались. Всю дорогу по лесу меня не покидало ощущения, что за нами пристально наблюдают, но сколько я ни вглядывался в просветы между деревьями, найти соглядатаев так и не смог. Когда у Ромы и рыженькой девушки окончательно иссякли силы, я всерьёз задумался, бросить их обоих или выбрать кого-нибудь, чтобы успеть дотащить хотя бы одного. Но в этот самый момент вдалеке мелькнули кованые ворота, охраняемые парой крепких мужчин. Молодёжь, едва держащаяся на ногах, побежала вперёд с новой силой.
Бетонная дорожка от ворот вела нас мимо трёхэтажных длинных зданий, затем мимо открытого стадиона к большой площади. Вдоль дорожки по всему пути стояли парни и девушки в одинаковых спортивных костюмах, с интересом разглядывая уставших от бешеной пробежки новичков. Многие кричали нам вслед, подбадривая. Надо сказать, что мы умудрились догнать вторую отстающую группу и подоспели как раз вовремя. Едва Рома пересёк черту площади, то рухнул, не в силах больше держаться на ногах. Рыжая девушка тоже опустилась на землю, пытаясь справиться с судорогой в ноге.
– Успели в последний момент, – сказал мужчина, встречавший нас в Москве. Он от пробежки даже не вспотел.
Рядом с ним стояли те самые парни и две девушки из лидирующей группы. Кто-то уже привёл в порядок дыхание и с холодом во взгляде смотрел на распластавшихся или сидящих на земле товарищей. Согласен, когда на тебя пришла поглазеть вся школа, а людей вокруг было очень много, стоило проявить характер и остаться стоять.
Признаюсь, что я немного растерялся, окружённый такой большой толпой, поэтому не сразу воспринял прозвучавший вопрос.
– Никита? – повторил мужчина, вспомнив моё имя.
– Всё так, – я снова выдал дружелюбную улыбку, проигнорировав взгляды лидирующей группы.
– Вижу, с выносливостью у тебя всё хорошо, – сказал он.
С такой скоростью на подобные расстояния мы с Гавриловичем не бегали. Сказывалась нехватка воды, а так я даже не успел устать.
– По традиции, – сказал учитель, обращаясь к первой десятке, что прибежала вместе с ним, – те, кто пришёл вместе со мной и остался стоять, могут самостоятельно выбрать комнаты в первом корпусе общежития. Идите к тому трёхэтажному зданию, представьтесь коменданту и получите ключи от комнат. Все остальные будут распределены по комнатам третьего корпуса.
Последнее учитель добавил для тех, кто всё еще сидел и лежал на земле или пытался подняться. Он показал на самое дальнее из трёхэтажных зданий. Посмотрел на меня задумчиво, но говорить ничего не стал.
– Через час жду всех на построении здесь же, – сказал учитель, затем развернулся и пошёл к одному из ближайших зданий.
Элитная десятка, как я их окрестил, не стала терять время и поспешила в указанном направлении. Раз они торопились, то и нам не следовало задерживаться. Вернувшись к Роману, я подал ему руку, помогая подняться. Парень едва держался на ногах и до сих пор дышал, как загнанная лошадь. Подхватив его под руку, повёл в сторону третьего корпуса общежитий. Учащиеся школы, как он и говорил, провожали нас с улыбками на лицах, довольные таким зрелищем. Кто-то смеялся и показывал пальцем на новичков, до сих пор не пришедших в себя.
– Обычно пробежка начинается от второй деревни, – сказал Рома. – Хотели отсеять самых слабых…
– Нет, – я улыбнулся, – они хотели проверить сильных. Судя по лицу учителя, на слабых учеников им откровенно плевать.
– Может и так, – отозвался он, вряд ли поверив моим словам, но не собираясь спорить. – Нога болит…
– Не показывай слабости и будь сильным, – улыбнулся я.
– Не говори так, – проворчал он.
– Ты не хочешь быть сильным? – не понял я его недовольство.
– Хочу, но не говори так.
– Почему?
– Просто не говори. Так не принято, вот и всё.
– Дело твоё, – ничуть не обиделся я.
Говоря о третьем корпусе общежития, надо сказать, что это два здания, стоявшие рядышком. Первым шёл корпус для девушек, и он был раза в три меньше, чем у парней, а территория вокруг мне показалась более ухоженной. Особенно красиво смотрелись декоративные деревья, живая изгородь и клумбы с цветами. Чуть дальше нашего корпуса начиналась зелёная аллея с лавочками и уличными фонарями. А вот студентов вокруг я не увидел, так как буквально минуту назад звучал далёкий звонок, и все дружно спешили к учебным зданиям, расположенным на противоположной стороне территории школы.
Коменданта найти не составило труда, он ждал нас на первом этаже общежития. Это был невысокий мужчина лет за пятьдесят, тёмные волосы с проседью, лицо перечёркнуто старыми шрамами, а ходил он так, словно пережил серьёзную аварию, переломав половину костей. Вместе с ним мы прошли в большое подсобное помещение со стойкой. Первым делом он нам вручил небольшую брошюру на десять листов, где на первой странице изобразили план школы со всеми зданиями.
– Школьные правила вам ещё объяснят, – сказал комендант. Голос у него был сильным и немного пугающим. Интуиция подсказывала, что с ним лучше не ссориться. – Но будет лучше, если вы их прочитаете заранее.
Он осмотрел нас с ног до головы, что-то оценивая, и ушёл вглубь помещения. Рома облокотился о стойку, снова поморщился, потирая ногу. Брошюру с правилами он просто сунул за пазуху. У него во взгляде читалось желание побыстрее добраться до комнаты, свалиться на койку и не вставать до самого вечера. Я же, пока выпала возможность, изучал план школы, а точнее небольшого учебного городка. Так увлёкся, что не заметил, как вернулся комендант. Несмотря на старые травмы и тяжёлую походку, ходил он совершенно бесшумно.
– Два комплекта одежды, – он положил на стойку две большие спортивные сумки. – Если испортите или потеряете, то получите новые, вместе со штрафными баллами. Наберёте слишком большой штраф – вылетите из школы. Прачечная комната в конце коридора первого этажа, рядом с душевой.
Следом на стойку легла пара тряпичных мешочков с обувью.
– Сороковой и сорок четвёртый размеры, – сказал комендант, со стуком положив на стойку связку из четырёх ключей с номерком. – Седьмая комната – ваша. Потеряете ключ – получите по шее.
Провожал он нас колючим взглядом, который Рома просто не заметил. Я же поставил себе галочку коменданта не сердить и правила не нарушать. Выдаст ботинки маленького размера или короткие штаны – будет не до смеха.
Комнаты на первом этаже были рассчитаны на четырёх человек. При этом, если коек я насчитал четыре, то всей остальной мебели было ровно два комплекта: пара шкафов, столов и стульев. Понравилось большое окно и чистота в помещении.
– Тоска, – проворчал Роман, выбрав дальнюю кровать от двери слева. – В первом корпусе комнаты двухместные, с санузлом и душем, как в приличных отелях.
Я не стал говорить, что у него была возможность получить хорошую комнату, как и у всех остальных. Бросив большую спортивную сумку на ближайшую койку, посмотрел, что мне досталось. Несколько комплектов белья, два полотенца, два спортивных костюма той же расцветки, что и у остальных учеников школы. Примерив куртку, довольно покачал головой – с размером комендант угадал точно.
– Не ложись, хуже будет, – посоветовал я, собирая вещи и полотенце. – Нам сказали прийти на площадь через час, прошло двадцать минут. Нужно принять душ и переодеться.
Роман что-то проворчал, сползая с кровати. Дед бы ему уже воспитательный подзатыльник отвесил, чтобы не ворчал. Не любил он этого. А ещё оправданий и отговорок. Только, боюсь, что от его подзатыльника у Ромы голова отвалится. Но надо сказать, что сила воли у этого парня есть. Видно, что пробежка далась ему тяжело. Хорошо, если завтра он вообще с кровати встанет.
В душевую мы попали одними из первых. К этому времени остальные только добрались до общежития и выстроились в очередь, чтобы получить вещи. Приятно после утренней зарядки постоять под тёплым душем. С нашей банькой не сравнится, но тоже неплохо. Время в запасе оставалось, и хорошо бы найти столовую, о которой я читал в брошюре. Мысль о еде так увлекла, что я о Романе вспомнил, только когда переодевался в новенький костюм, вытирая волосы полотенцем. В просторную раздевалку как раз вошло несколько парней, включая хмурого Евгения, после пробежки бледного как стена. На меня косились с опаской, и разговор начинать никто не спешил. Я только подумал, кого из них к нам подселят в комнату, когда со стороны коридора послышались крики. Кто-то истерично звал на помощь. Парни в раздевалке переглянулись. Евгений замер, стягивая штанину спортивного костюма, глядя в сторону коридора. К зовущему на помощь голосу добавилась ещё пара.
Подхватив сумку с одеждой, я выскочил в коридор. У одной из комнат в центре коридора столпилось несколько парней. Подбежав к ним, я подвинул двух самых любопытных, заглядывая внутрь. Комната точно такая же, как и у нас: четыре кровати, два стола, тот же светлый цвет стен и большое окно с занавесками. Но взгляд мой сразу упал на знакомого парня, лежащего на спине прямо в центре комнаты. Это он пытался выбросить бутылку, когда автобус останавливался у покинутой деревеньки. Рядом с его головой и левым плечом натекла приличная лужа крови. Кто-то умудрился ударить его чем-то острым в шею, довольно глубоко распоров её и перерезав сонную артерию.
– Разойдитесь, – послышался голос коменданта позади нас. – Что случилось?
Я быстро отошёл в сторону, чтобы не мешать. Комендант бросил взгляд внутрь и на секунду замер. Оглядев комнату, он сделал шаг назад и закрыл дверь.
– Живо по своим комнатам, – сказал он нам таким холодным голосом, что несколько парней отступили на шаг. – И чтобы сидели там, пока я не разрешу выходить. Кто его нашёл?
– Я, – худощавый и нескладный парнишка поднял руку. Он был бледен и довольно сильно напуган.
– Со мной пойдёшь, – сказал комендант, затем ткнул в ещё одного, попавшего под руку. – Стой здесь и смотри, чтобы никто не заходил. Остальные живо по своим комнатам!
Уговаривать никого не потребовалось. Я вернулся в свою комнату, открыл дверь ключом. Пройдя к койке, бросил на неё одежду и развязал рюкзак. Сверху всё так же лежала моя любимая книга. Запустив руку внутрь, я немного пошарил и с шумом выдохнул. Мой любимый перочинный нож, подаренный дедом, исчез. Не похоже, чтобы копались в вещах. Кто-то открыл рюкзак и просто взял нож, лежавший сверху.
– А что происходит? – в комнату заглянул высокий крепкий парень. – Что за шум? Оу, полегче…
Он примиряюще поднял руки, когда я оглянулся. Продемонстрировал спортивную сумку с новой униформой и мешочек с обувью.
– Меня в седьмую комнату поселили, – добавил он. – Или я ошибся?
– Нет, – я попытался успокоиться. – Проходи, располагайся. Никита.
– Кирилл, – он улыбнулся. – Будем знакомы. Я слышал, что тебя приняли по рекомендации и, признаюсь, не думал, что у тебя столько выносливости. Много тренировался?
Он прошёл к свободной койке, второй у окна, бросил свой рюкзак и новые вещи. Выглядел Кирилл лет на шестнадцать, высокий, жилистый парень со светло-русыми волосами и небесно-голубыми глазами. Зинаида Павловна говорила, что именно такой типаж всегда нравится девушкам.
– Так что случилось-то? – спросил он.
В это время в комнату вернулся Роман, с полотенцем на голове, а следом ещё один из новичков, щуплый темноволосый парень.
– Говорят, в соседней комнате убили кого-то, – ответил на вопрос темноволосый, поведав это равнодушно. – Кого-то из новичков.
– Убили? – Кирилл выпрямился, посмотрел в сторону двери и нахмурился.
– Сказали, чтобы все сидели в своих комнатах, – добавил Роман. Пройдя к койке, он рухнул на неё, уткнувшись лицом в подушку.
– Меня Слава зовут, – бросил темноволосый парень, проходя к последней койке.
– Роман, – не отрывая лица от подушки, сказал Рома, подняв немного руку.
– Кирилл, – высокий парень прошёл к двери, приоткрыл её, выглядывая наружу, и резко закрыл, словно столкнулся взглядом с кем-то. Поёжился и тихонько прошёл к столу у окна.
– Никита, – я сел на койку, убирая рюкзак. – Элитная школа, говорили они, спеши поступить, заведёшь новых друзей, покажешь себя...
– В точку, – рассмеялся Роман. – Так и говорили.
Погрузившись в свои мысли, я думал, кто мог забрать мой нож. Уверен, когда возвращался в комнату, дверь была заперта на два оборота. Возможно, это кто-то из новых соседей. Они не выглядели такими уж измождёнными, чтобы задержаться так сильно. Мы успели душ принять, а они только подошли. Замок на двери достаточно простой, чтобы быстро взломать, но как тогда его закрыли на два оборота? И ещё вопрос, много ли запасных ключей?

Поделится в соц.сетях