Глава 1
Каменева пытался привести в чувства его помощник. Капитан Морозов лил майору на лицо воду из графина, хлопал по щекам, но тот не приходил в сознание.
— Вынесите майора из зала, — приказал судья.
Двое охранников подхватили обмякшее тело Каменева под руки, потащили к выходу. Голова его безвольно болталась, ноги волочились по полу.
Зал постепенно успокаивался после взрыва эмоций. Зрители переглядывались, шептались, не верили услышанному. Независимость земельного аристократа? Такого не было... никогда!
— Порядок! — стукнул молотком судья. — Продолжаем заседание!
Сюсюкин встал, неспешно прошёлся по залу. На лице адвоката играла торжествующая улыбка. Момент, к которому мы готовились всю ночь, наконец наступил.
— Господа присяжные, — обратился он к военным аристократам. — Перед вами стоит вопрос исторической важности.
Шереметев, Багратион и Нессельроде выпрямились. Они понимали всю серьёзность момента.
— Граф Магинский требует не просто оправдания, — продолжал Сюсюкин. — Он требует справедливой компенсации за нарушение пакта о воинской службе.
Адвокат достал из папки документ, развернул его перед присяжными.
— Закон императора Петра Шестого, статья двенадцатая: «Земельный аристократ имеет право разорвать договор с империей в случае нарушения государством обязательств по военному пакту».
Судья побледнел, этого он точно не ожидал.
— Вы серьёзно? — прошептал мужик в мантии.
— Абсолютно серьёзно, — кивнул адвокат. — Граф Магинский разрывает договор с империей, объявляет свои земли автономной территорией.
— Но... Но это же... — судья не мог найти слов.
— Законно, — перебил его Сюсюкин. — Закон императора Петра Шестого никто не отменял.
Ростовский встал со своего места:
— Подтверждаю. Он действует до сих пор.
Зрители вскакивали с мест, кричали, размахивали руками. Такого поворота никто не ожидал.
— Тишина! — стучал молотком судья. — Порядок в зале!
Постепенно шум стих. Все смотрели на Сюсюкина с изумлением.
— Но какие будут последствия? — спросил Нессельроде.
— Самые простые, — ответил адвокат. — Земли графа становятся независимой территорией в пределах империи. Никто не имеет права туда заходить без разрешения владельца.
— А налоги? — продолжал барон.
— Граф освобождается от всех налогов и повинностей.
— Военная служба?
— Тоже отменяется. Магинский больше не обязан служить императору.
Сюсюкин начал расхаживать по залу:
— Более того, граф получает право заключать союзы с любыми государствами. Право вести войны по своему усмотрению, право чеканить собственную монету.
— Это же полная независимость! — воскликнул Шереметев.
— Не полная, — поправил адвокат. — Автономия в составе империи. Мой подзащитный остаётся подданным императора, но только номинально.
Адвокат подошёл ко мне:
— Граф, вы согласны на такое решение?
Я встал. В зале стало тихо — все ждали ответа.
— Согласен, — сказал твёрдо. — Требую признать мои земли независимой территорией на основании нарушения государством пакта о воинской службе и попытке очернить моё доброе имя и мой род Магинских.
Зал снова загудел, на этот раз шум был ещё громче.
— Но кто будет принимать такое решение? — громко спросил судья, пытаясь перекричать гул.
— Вы! — ответил Сюсюкин. — В присутствии земельных аристократов и члена императорской семьи.
Он указал на присяжных:
— Условия соблюдены. Минимум три земельных аристократа присутствуют. Князь Ростовский представляет императорскую фамилию.
— Но я не могу принять такое решение! — запротестовал мужик в мантии. — Это выше моих полномочий!
— Можете, — невозмутимо ответил адвокат. — Согласно статье двадцать первой судебного кодекса.
Сюсюкин зачитал:
— «В случае нарушения государством договорных обязательств перед земельным аристократом суд равных имеет право принять решение о пересмотре этих обязательств».
— Это относится к денежным компенсациям! — возразил судья.
— Нет, — покачал головой Сюсюкин. — К любым компенсациям, включая территориальные и политические.
Ростовский встал:
— Ваша честь, закон ясен. У вас нет права отказаться от рассмотрения требований графа.
— Но последствия... — пробормотал судья.
— Последствия — не ваша забота, — отрезал князь. — Ваша задача — следовать закону.
Судья растерянно смотрел на документы. Руки дрожали сильнее прежнего.
— Я... Я обязан изучить все материалы, — сказал он наконец.
— Изучайте, — кивнул Сюсюкин. — Но решение должно быть принято сегодня.
— А если я откажусь? — спросил мужик.
— Тогда будете нарушать закон, — просто ответил Сюсюкин. — И отвечать за это перед вышестоящими инстанциями.
Адвокат достал ещё один документ:
— К тому же у меня есть апелляция в Высший суд империи. Если вы откажетесь рассматривать требование графа, дело автоматически переходит туда.
— И что там решат?
— То же самое. Но с более серьёзными последствиями для тех, кто пытался воспрепятствовать правосудию.
Судья понял: выбора нет. Взял молоток, постучал по столу:
— Суд удаляется для изучения представленных материалов.
Мужик в мантии встал и направился к боковой двери. Походка была такая, словно он шёл на казнь. Через двадцать минут вернулся. Лицо стало ещё более серым.
— Граждане, — сказал он дрожащим голосом, — суд принял решение.
Присутствующие замерли в ожидании. В зал вбежал помощник Каменева — капитан Морозов. Лицо красное от бега, форма помятая. Он остановился возле двери, тяжело дышал.
— Ваша честь! — крикнул представитель обвинения. — Майор Каменев пришёл в себя!
За ним появился и сам Каменев. Он держался за стену, ноги подгибались. Лицо бледное, глаза лихорадочно блестели.
Зал замер. Сюсюкин подошёл к судье:
— Ваша честь, у обвинения есть ещё возражения?
Тот посмотрел на Каменева. Майор сидел с опущенной головой, разбитый и уничтоженный.
— Обвинитель, — обратился к нему судья, — у вас есть что добавить?
Каменев поднял голову. В глазах читались отчаяние и безнадёжность:
— А-а-а... Э-э-э... М-м-м...
Майор открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на берег. Слов не находилось.
— Всё понятно, — кивнул судья. — Тогда переходим к вынесению решения.
Он повернулся к присяжным:
— Господа присяжные заседатели, готовы ли вы удалиться для обсуждения приговора?
Шереметев встал:
— Нет, ваша честь, мы готовы огласить вердикт прямо сейчас.
Новая волна изумления прокатилась по залу.
— Это единогласное решение? — уточнил судья.
Багратион и Нессельроде тоже поднялись:
— Единогласное!
— Тогда слушаю вас, — сказал мужик.
Шереметев заговорил:
— Дело графа Магинского против Российской империи...
Пауза. Зал затаил дыхание.
— По обвинениям в государственной измене, нарушении воинского долга и превышении полномочий, — кашлянул аристократ, — нападении на имперских воинов и невыполнении договора с империей.
Ещё одна пауза. Сердце колотилось как бешеное.
— Не виновен!
Зал взорвался аплодисментами и криками. Зрители вскакивали с мест, обнимались, размахивали платками.
— Это единогласное решение? — перекрикивая шум, спросил судья.
— Да! — хором ответили присяжные.
— Тогда, Павел Александрович Магинский, — торжественно произнёс он, — вы свободны от всех обвинений!
Но торжество длилось недолго.
— Постойте! — поднялся Сюсюкин. — Вопрос о независимости рода Магинского и его земель ещё не решён.
Судья очень пытался избежать этого момента. Понятно, кто хочет стать исторической личностью, да ещё и в такой ситуации? Но мы отступать не собирались.
Зал мгновенно стих. Все повернулись к Сюсюкину, который стоял с поднятой рукой.
— Ваша честь, — повторил адвокат, — дело графа Магинского включает не только снятие обвинений, но и вопрос о компенсации за нарушение пакта о воинской службе.
Судья побледнел. Видно было, что он надеялся закончить заседание оправданием и избежать политических последствий.
— Но граф уже оправдан, — попытался возразить он. — Дело можно считать закрытым.
— Нет, — твёрдо ответил Сюсюкин. — Согласно процессуальному кодексу, все заявленные требования должны быть рассмотрены.
Адвокат раскрыл книгу законов:
— Статья тридцать девятая: «Суд обязан рассмотреть все требования, заявленные в рамках одного дела».
— Я не могу решать вопрос такой важности, — запротестовал судья. — Это выходит за рамки моих полномочий!
— Можете, — вмешался Ростовский. — И обязаны.
Князь встал, подошёл к судейскому столу:
— Ваша честь, закон времён императора Петра Шестого чётко определяет процедуру. При наличии трёх земельных аристократов и члена императорской семьи суд может принять решение о статусе земель.
— Но последствия... — пробормотал судья.
— Последствия — не ваша забота, — отрезал князь. — Ваша задача — следовать букве закона.
Сюсюкин достал подготовленные документы:
— Ваша честь, вот точная формулировка. Граф Магинский на основании нарушения государством пакта о воинской службе требует:
Адвокат зачитал по бумаге:
— «Первое: признать его земли автономной территорией в составе империи. Второе: освободить от всех налогов и повинностей. Третье: предоставить право заключения союзов с любыми государствами. Четвёртое: предоставить право ведения войн по собственному усмотрению».
Судья листал толстые книги, что-то искал, проверял. Лицо становилось всё более кислым.
— Я нашёл соответствующие статьи, — сказал он наконец. — Действительно, такая процедура предусмотрена законом.
— Тогда в чём проблема? — спросил Ростовский.
— Проблема в том, что я не обязан вести это слушание, — ответил судья. — Я могу отказаться и передать дело в высший суд.
— Можете, — согласился Сюсюкин. — Но тогда будете объяснять вышестоящим инстанциям, почему уклонились от исполнения закона.
Адвокат улыбнулся:
— К тому же граф имеет право требовать рассмотрения дела именно этим составом суда, и отказ будет рассматриваться как нарушение его прав.
Судья понял: загнан в угол, никуда не деться.
— Хорошо, — сказал он тяжело. — Но я лишь завизирую решение присяжных, сам судить не буду.
— Это всё, что от вас требуется, — кивнул Сюсюкин.
Он повернулся к заседателям:
— Господа земельные аристократы, вы готовы принять решение по требованию графа?
Шереметев, Багратион и Нессельроде переглянулись. На их лицах читались разные эмоции — удивление, восхищение, тревога.
— Это серьёзный вердикт, — сказал Шереметев. — Такого не было никогда.
— Именно поэтому он и нужен, — ответил Багратион. — Чтобы показать: земельная аристократия жива и может защитить себя.
— Но прецедент... — начал Нессельроде.
— Прецедент мы создадим сами, — перебил его адвокат.
Шереметев сделал паузу:
— Действия против графа — позор для всей системы. И мы должны это исправить.
Багратион тоже поднялся:
— Согласен. Если не защитим графа, завтра то же самое может случиться с любым из нас.
— Поддерживаю, — встал Нессельроде. — Произвол должен быть наказан.
Шереметев обратился к судье:
— Ваша честь, мы готовы огласить решение.
— Сейчас? — тот не верил своим ушам.
— Сейчас.
— Но это историческое решение! Вы уверены?
— Абсолютно, — твёрдо ответил Шереметев.
Судья взял молоток, стукнул по столу:
— Тогда слушаю решение суда равных в присутствии представителя монаршеской крови.
Зал замер. Тишина стала абсолютной, даже дыхание было слышно.
Шереметев выпрямился во весь рост. Голос его зазвучал торжественно:
— Мы, военные земельные аристократы Российской империи, на суде равных, рассмотрев требование графа Павла Александровича Магинского о предоставлении автономии...
Пауза. Сердце стучало так громко, что казалось, его слышит весь зал.
— На основании нарушения государством пакта о воинской службе...
Ещё одна пауза. Присяжные смотрели друг на друга.
— И учитывая исключительные обстоятельства дела...
Шереметев глубоко вдохнул:
— Принимаем решение: разорвать договор рода Магинского с империей и предоставить его землям статус автономной территории!
Зал взорвался. Такого грохота не было за всё время суда. Зрители кричали, плакали, размахивали руками. Журналисты строчили в блокнотах, дворяне переглядывались с ужасом и восхищением.
Судья сидел белый как мел. Руки дрожали так сильно, что он не мог взять молоток.
— Это... Это окончательное решение? — прошептал он.
— Окончательное и обжалованию не подлежит! — твёрдо ответил Шереметев.
Ростовский встал:
— Как член императорской фамилии подтверждаю законность принятого решения.
Князь повернулся ко мне:
— Граф Магинский, поздравляю! Ваши земли теперь автономны.
Сюсюкин подошёл с сияющим лицом:
— Мы сделали это! Мы действительно сделали это!
Адвокат был на грани слёз от счастья.
Я встал и поклонился присяжным:
— Благодарю вас, господа! Вы защитили не только меня, но и права всех земельных аристократов.
Шереметев кивнул:
— Мы сделали то, что правильно и что должно было быть сделано давно.
Зал постепенно успокаивался. Зрители расходились, всё ещё обсуждая произошедшее. Журналисты бежали телеграфировать новость в редакции.
Судья собрал документы дрожащими руками:
— Заседание... Заседание объявляю закрытым, — проговорил он едва слышно.
Мы направились на выход — я и Сюсюкин. Ростовский остался с земельными аристократами. Им ещё предстоит обсудить детали произошедшего. Кивнул своему человеку, чтобы сдал кровяша и возвращался домой.
Первый же глоток уличного воздуха ударил в лёгкие свободой. Я остановился на ступенях здания администрации, закрыл глаза и глубоко вдохнул. Пахло листвой, дымом от заводских труб и... свободой. Странное ощущение, когда понимаешь: ты больше не подданный императора. Не полностью, конечно, но автономия — это уже совсем другое дело.
Торжество момента тут же сменилось анализом ситуации. Конечно, приятно, что в этой битве я выиграл. Получил даже больше, чем планировал. Меня не только оправдали, я обрёл по факту полную, стопроцентную независимость. Теперь моя земля только моя, жила с кристаллами принадлежит только мне. Но у всего есть своя цена…
На ступенях здания суда собралась толпа — журналисты с блокнотами наперевес, любопытные зеваки, чиновники с кислыми лицами. Вспышки фотоаппаратов слепили глаза, голоса сливались в нестройный хор:
— Граф Магинский! Прокомментируйте решение суда!
— Что вы планируете делать с независимостью?
— Правда ли, что заключите союз с турками?
Я молча спускался по ступеням. Пусть пишут что хотят. Сегодня вся столица будет кричать о том, что в стране появился независимый аристократ. О том, что система дала трещину.
Ростовский... Его попытались задвинуть, и он ответил. Это огромный удар, который мы нанесли императору. Уже сегодня весь город будет гудеть. Завтра — вся империя.
В толпе мелькали злые лица. Кто-то явно был недоволен исходом суда. Несколько человек в дорогих костюмах стояли поодаль, что-то яростно обсуждали. Видимо, представители тех родов, которые рассчитывали поживиться моими землями после осуждения.
Двору придётся начать работать, а монарху — искать тех, на кого он повесит всех собак. Не осудит же себя император? Но и просто кого-то подсунуть не получится. Придётся лишаться высокопоставленных военных и дворян — жертва, которую необходимо заплатить за свои действия. Но это только начало.
У меня не было иллюзий относительно князя. То, что он сделал... не ради меня, а ради себя и страны. Он по факту оправдал себя в роли генерала. И то решение монарху теперь придётся пересматривать.
Ростовский получит новое влияние и власть. Не совсем то, что планировал император. Единственное, чего я не понимаю: почему князь, имея депеши об участии кого-то из столицы, молчал до самого конца? Страховка на случай, который с ним произошёл? Вероятно, да. Умный мужик, всегда держит козыри в рукаве.
Столицу ждут потрясения. Много. И императору точно сейчас будет не до меня. Во всяком случае, какое-то время. Ещё один плюс от данной ситуации.
Василиса, некромант-хемофаг и теперь монарх. Я отодвинул борьбу с каждым из них, выиграл время. А время — это ресурс, который нельзя недооценивать. Вот только дальше...
Моя автономия имеет ещё большую цену. Мне срочно нужно получить Енисейск. Этот вопрос мы обсудили с Ростовским, и он обещал им заняться, как только в столице всё уляжется. Енисейск — ключевой пункт. Без него автономия превращается в красивую бумажку. Я земельный аристократ с независимой землёй и без города. Неплохое начало, но это только начало. Где буду расселять людей? В лесах? Собрать армию, а где расположить?
— Да уж… — выдохнул я.
Теперь, чтобы служить моему роду, нельзя просто прийти и заявить об этом. Сейчас наступит время юридической волокиты. Всё оформить, заключить новый договор с Русской империей как с отдельным государством. Поехать к монголам как дипломат и представитель нового образования. И это только верхушка айсберга. Нужно найти каналы сбыта кристаллов, подтянуть экономику. Теперь моя доля — сто процентов с жилы.
Зелья. Тут больше свободы. Я могу торговать с кем угодно. Продажа зелий будет не только в Русскую империю, но и монголам, и туркам. Планы грандиозные, осталось всё это выполнить.
Военная составляющая. Рано или поздно у меня будет война с монголами, в этом я не сомневаюсь. А потом, скорее всего, с империей. И ещё параллельно с турками, если что-то пойдёт не так. Многие думают, что власть — это только возможности, но нет. Это постоянная борьба, чтобы отстоять своё. И к ней придётся готовиться.
Да и мои личные враги, остальные проблемы никуда не делись. Василиса, некромант, учитель Дрозда, урод-маг шестнадцатого уровня и, возможно, ещё такие же. Рухи, наконец...
Осенний ветер трепал волосы, нёс запах дождя и перемен. Я сделал ещё несколько шагов вниз по ступеням. Журналисты наседали, фотографы щёлкали затворами. Толпа сгущалась.
— Граф! Граф Магинский!
— Прокомментируйте!
— Что дальше?
Голоса сливались в нестройный хор. Я не отвечал. Пусть гадают.
Спустился ещё на несколько ступеней, ноги сами несли вперёд. В голове крутились мысли о будущем, о планах, о врагах. И тут что-то мелькнуло, заметил краем глаза.
Мужчина средних лет в рабочей одежде резко выделился из толпы. Рука его дёрнулась к карману.
— Смерть врагам империи! — заорал он, выхватывая револьвер.
Время замедлилось. Я увидел, как его палец сжимается на спусковом крючке. Ствол нацелен прямо на меня. Глаза горят фанатичным огнём.
— Смерть предателям!
Бах! Первый выстрел. Пуля просвистела мимо, ударила в каменную стену за моей спиной. Осколки посыпались вниз.
Вокруг началась паника. Люди кричали, разбегались в стороны. Журналисты рухнули на землю, прикрывая головы руками. Кто-то завизжал.
— Ложись! — крикнул Сюсюкин, хватая меня за рукав. Но я не собирался падать.
Второй выстрел. Пуля ударила в грудь. Я почувствовал толчок, но кожа степного ползуна выдержала — свинец расплющился и упал к ногам.
Стрелок перезаряжал оружие. Руки его тряслись от ярости и адреналина.
— За императора! — заревел он. — За Родину!
Третий выстрел. Пуля прошла в дюймах от лица. Я почувствовал горячий свист воздуха. Всё. Хватит.
Магия потекла по каналам. Активировал лёд седьмого ранга, и десять ледяных шипов материализовались в воздухе вокруг меня. Острые, как бритвы. Смертоносные.
— Убей его! — кричал кто-то из толпы. — Убей предателя!
— Нет, остановись! — визжала женщина. — Он же граф!
Стрелок навёл револьвер на четвёртый выстрел. Курок щёлкнул. Осечка.
— Чёрт! — выругался мужик, тряся оружием.
Я направил в него ледяные шипы. Они зависли в воздухе, нацеленные на грудь стрелка.
— Последний шанс, — сказал спокойно. — Брось оружие.
Фанатик посмотрел на меня. В глазах читалась смесь страха и ненависти, но отступать он не собирался.
— Никогда! — крикнул мужик. — Лучше смерть, чем...
Не договорил. Револьвер снова выстрелил, и пуля ударила мне в плечо. На этот раз я даже не дрогнул.
— Ваш выбор, — пожал плечами.
Ледяные шипы рванули вперёд. Первый пробил стрелку грудь насквозь. Он ахнул, глаза расширились от удивления. Кровь хлынула изо рта.
Второй шип вошёл в живот. Мужик согнулся пополам, роняя револьвер, и металл звякнул о камень. Остальные восемь снарядов впились в руки, ноги, плечи. Тело стрелка дёрнулось, словно марионетка в руках пьяного кукловода.
— За... За импе... — хрипел он, захлёбываясь кровью.
И рухнул на ступени. Тело билось в конвульсиях несколько секунд, потом затихло. Красная лужа медленно расползалась по камню.
Толпа замерла. Стояли, как заколдованные, глядя то на меня, то на труп.
— Великий император... — прошептал кто-то. — Он его убил.
— Прямо на ступенях суда.
— Магией...
— Это же граф Магинский.
Я огляделся. Журналисты потихоньку поднимались с земли, отряхивали одежду. Некоторые уже строчили в блокнотах. Фотографы щёлкали затворами, снимая труп.
Сюсюкин стоял рядом, бледный как полотно. Руки его тряслись.
— Вы... Вы его убили, — прошептал он.
— А что я должен был сделать? — повернулся к адвокату. — Позволить застрелить себя на глазах у половины столицы? Я ему предлагал сдаться, он выбрал смерть.
В толпе началось движение. Кто-то убегал прочь, не желая связываться с неприятностями. Другие, наоборот, лезли поближе, чтобы разглядеть труп.
— Жандармы! — крикнул кто-то. — Идут жандармы!
Действительно, с соседней улицы уже бежали стражники в синих мундирах. Сабли звенели о ремни, сапоги стучали по брусчатке.
— Что здесь произошло? — спросил старший сержант.
Мужчина лет сорока, с седыми усами и умными глазами. Из тех, кто повидал на службе всякое.
— Покушение, — коротко ответил я. — Этот гражданин пытался меня застрелить.
Сержант посмотрел на револьвер возле трупа, на ледяные шипы, торчавшие из тела. Кивнул.
— Самооборона? — уточнил у меня.
— Очевидно же, — пожал я плечами.
— Свидетели есть?
— Вся площадь — свидетели, — махнул рукой на толпу.
Жандарм подошёл к стрелку, присел рядом. Осмотрел лицо, одежду, оружие.
— Иван Петров, — прочитал он что-то в кармане убитого. — Рабочий завода Демидова. Холост, тридцать два года.
— Фанатик, — добавил я. — Кричал про императора и Родину.
— Таких сейчас много, — вздохнул сержант. — После новостей с фронта люди нервничают.
Он встал, отряхнул колени:
— Граф, нужно будет оформить протокол. Но это формальность, самооборона очевидна.
Сержант махнул рукой своим людям. Те принялись разгонять толпу, освобождать проход. Документы быстро составили, мой адвокат взял этот вопрос на себя. Я улыбнулся, подумав, что теперь у меня есть личный адвокат.
— Расходимся! — командовал жандарм. — Представление окончено!
— А тело? — спросил Сюсюкин.
— Увезём, — пожал плечами сержант. — Родственников найдём, похороним как положено.
Он посмотрел на меня:
— Граф, будьте осторожнее. После сегодняшнего суда... таких, как этот, может быть ещё много.
— Учту, — кивнул я.
Жандармы подняли тело, понесли к повозке. Кровь с каменного покрытия смыли из ведра. Ледяные шипы растаяли, оставив лишь лужицы воды. Через несколько минут на ступенях не осталось никаких следов происшедшего. Только мокрые пятна на камне.
Толпа постепенно рассеивалась. Журналисты убежали в редакции строчить сенсационные заметки. «Первое покушение на независимого земельного аристократа. Граф Магинский убил фанатика на ступенях суда!» — завтра вся столица будет только об этом и говорить.
— Павел Александрович, — тихо сказал Сюсюкин. — Это правда была самооборона?
Я посмотрел на него долгим взглядом.
— А как вы думаете? Мужчина стреляет в меня из револьвера четыре раза. Я должен был стоять и ждать, пока попадёт?
— Нет, конечно... Но в конце он уже...
— Он был вооружён и опасен до последней секунды, — перебил я. — И готов был убить меня ради своих убеждений. Таких людей останавливает только смерть.
Адвокат кивнул, хотя в глазах ещё читались сомнения.
— Вы же хотели работать на меня, — сказал я. — Поверьте, трупов и убийств будет только больше.
Сюсюкин проглотил и напрягся. Пусть привыкает, это большая часть моей жизни.
Тем временем ветер уже разогнал запах пороха и крови.
— Дальше, что? — спросил я сам у себя тихо.
Много планов, много врагов, много неопределённости. Но я жив, свободен, и у меня есть ресурсы — неплохое начало для независимого правителя. Первый большой шаг в моём плане, чтобы стать истинным монархом.
— Павел Александрович, — обратился ко мне Сюсюкин.
Адвокат шёл рядом, то и дело оглядываясь на толпу за нами. Лицо его было серьёзным, но в глазах читалось восхищение происходящим.
— Вы возьмёте меня на работу? — спросил он тихо.
Вопрос был ожидаемым. Сюсюкин доказал свою компетентность, лояльность и храбрость. Такие люди на дороге не валяются.
— Да, — кивнул. — И не просто на работу, а приму в род. Вот только вы понимаете, что дальше опасностей и сложностей будет только больше?
Глаза адвоката загорелись:
— Конечно! Я смогу писать историю нашей страны вместе с вами. Это... То, о чём мечтает каждый юрист. Я не боюсь!
В его голосе звучала искренность. Мужик действительно горел идеей, а не просто искал выгодное место.
— Верю, — кивнул я. — Тогда добро пожаловать! У нас много работы.
С чего начать? С подписания договора с империей или отправиться к монголам и попытаться остановить войну? Мои земли в Османской империи, их нужно укрепить. Думается мне, что султан очень скоро попытается забрать территорию обратно.
Есть ещё одно новшество, которое я хочу привнести, — открытие свободного рынка покупки магических кристаллов. Оно сильно ударит по монарху, но обогатит меня и даст возможность заключить много союзов.
Создание собственной дипломатической службы. Разведка, армия. Флот, если удастся добраться до моря. Пока с Ростовским мы на одной стороне, нужно пользоваться. А потом... будет потом. Сейчас я выжму из ситуации и его положения всё.
На улице нас ждал кортеж машин. Чёрные лакированные автомобили выстроились в ряд, водители стояли возле открытых дверей.
Тут же выскочил Булкин.
— Павел Александрович! — схватил он меня за руку.
Аристократ выглядел ужасно: похудел, осунулся, глаза воспалённые. Костюм висел мешком, руки дрожали.
— Вы обещали мне кое-что, — продолжил он, глядя умоляюще.
— Конечно, — кивнул я.
Мой партнёр хочет избавиться от яда, но у меня теперь есть много новых желаний и потребностей. Так что наш союз будет пересмотрен. Независимость — это дорогое удовольствие, и платить за неё придётся всем.
— Присаживайтесь! — указал он на открытую дверь самого большого автомобиля.
Как только мы оказались внутри, Булкин тут же стал серьёзным. Перегородка между нами и водителем была опущена, салон звукоизолирован.
— Нам лучше обсудить всё, что случилось, — начал мужик. — И... вам срочно нужно уезжать.
— Уже? — поднял бровь.
— За вашу голову объявили цену, — хмыкнул имперский аристократ. — Миллиард, лишь бы вы не доехали до своих земель.
— Сколько? — подавился Сюсюкин. — Кто? Как они смеют?!
Адвокат покраснел от возмущения. Видимо, ещё не до конца осознал, во что ввязался.
— Миллиард рублей, — повторил Булкин мрачно. — Информация достоверная. Мои источники в столице подтвердили буквально полчаса назад. Все наёмники, убийцы, имперские аристократы, да что там, земельные… Все хотят получить такие деньги.
— Хм! — улыбнулся я. — Наконец-то цена за мою голову выросла.
— Вы радуетесь этому? — посмотрел на меня Сюсюкин.
— Конечно! — кивнул в ответ. — Столько сил вложил, чтобы начали ценить, и, кажется, этот момент настал. Кто заказчик? — спросил у своего партнёра, хотя уже примерно догадывался.
— Неизвестно, — покачал головой Булкин. — Заказ размещён через посредников. Но уровень цены говорит о том, что за ним стоят очень серьёзные люди.
— Условия? — сухо поинтересовался.
— Мёртвый или живой — неважно, главное, чтобы до своих земель вы не добрались. Деньги выплачиваются по факту подтверждения смерти или пленения.
Сюсюкин нервно поправил очки:
— Но это же... Это покушение на независимого правителя! Акт агрессии!
— Юридически вы пока ещё подданный империи, — напомнил Булкин. — Независимость нужно оформить документально, а до тех пор...
— До тех пор я законная цель, — закончил за него мысль.
Ситуация становится всё интереснее. Видимо, мои враги решили не дожидаться, пока я добегу до своих земель и укреплюсь там.
— Путешествие домой будет очень непростым, — поморщился Булкин. — Очень!
— Хорошо, — кивнул я. — А то засиделся.

Поделится в соц.сетях