Глава 1
Кольт дернулся, больно лягнул отдачей в руку.
Бамм!
Человек передо мной вздрогнул, не успев вскинуть руку с револьвером, сложился пополам и упал лицом вниз.
— Да что за…. — меня оглушило выстрелом и забило нос пороховой гарью.
Пока я мотал головой и пытался проморгаться, тело несколько раз дернулось на земле и замерло. Потекла темная кровь.
Рядом дружно ахнули люди. Я обернулся. Еще раз поморгал. Нет, ничего не пропало. Деревянные двухэтажные дома, коновязи с лошадьми, загаженная конскими яблоками улица. Кажется, на дворе лето - солнце так и шпарит.
Женщина в чепце прикрыла рот кружевным платком. Глаза у нее были размером по рублю. А какой-то парнишка, не старше четырнадцати, ухмыльнулся, будто увидел цирковой трюк. Показал мне большой палец. Одобряет?
— Кол зе доктор! — закричал кто-то сзади. Но почему по-английски??
Толпа раздалась, вперед вышел вовсе не врач в белом халате, а грузный мужчина в выцветшем сюртуке с серебряной звездой на груди и аж двумя револьверами на поясе. Его правая рука подрагивала над кобурой.
Мы померялись взглядами. Выстрелит, не выстрелит? Два револьвера против моего одного. А я еще свой сунул в кобуру на автомате… Как там надо стрелять? Вроде одной рукой взводишь курок для скорости, другой стреляешь? Мысли путались, в голове стояла пустота. Кто я? Что тут делают?? Почему понимаю местных?
- Вотс хэппенинг? - я облизал губы, глубоко вздохнул. Слова на английском сами всплыли в сознании.
— Спасибо, что прикончили этого ублюдка, — хрипло ответил мужчина, сдвинув шляпу на затылок. Лицо у него было как печеное яблоко — морщины, шрамы, и глаза холодные, как горная река. — Как звать-то? Акцент у тебя какой-то странный.
— Джон Доу, — соврал я первое, что пришло в голову. Про акцент проигнорировал.
— Я шериф Мак-Кинли - “печеный” подошел к телу, потрогал его. Крикнул толпе - Он мертв. Расходитесь! Это была честная дуэль.
Потом повернулся ко мне:
— Обыскивать Торнтона собираешься? По закону все, что на теле, твое.
Я опять на автомате кивнул, заторможенно побрел к телу. Все было словно в тумане. Знаю язык, но не знаю, кто я и что тут делаю. Как здесь оказался и кто такой - вот вопросы из разряда “ответ нужен прямо сейчас!”.
Я присел на корточки рядом, проверил карманы - сначала внутренний, потом нагрудный и боковые. Все, что находил - сваливал рядом. Медный ключ с биркой под номером 7, портмоне, десяток монет. Обычные центы. Кольт Торнтона был красив: рукоять из оленьего рога, ствол с гравировкой в виде дубовых листьев. За голенищем сапога в специальных ножнах был вложен граненый кинжал. Его я тоже забрал. Финальной находкой стала серебряная пряжка в форме оленя. Или лося? Не разберешь. Отлито грубо, будто ребенок делал.
Посмотрел в лицо убитого. Рыжий парень, с веснушками лет двадцати. На лице застыла гримаса удивления. Встал, вопросительно посмотрел на шерифа.
— Эх, всему вас нужно учить, молодежь! — шериф опустился на корточки, потом резко дернул подкладку жилета Торнтона. Я услышал тихий хруст пергамента. Конверт, зашитый между слоями ткани.
— Что там?
Мак-Кинли пожал плечами — В чужие секреты лезть не собираюсь. Своих хватает. Наверняка, какие-то проблемы.
Шериф протянул конверт мне, я поколебавшись взял. Одной проблемой больше, одной меньше…
— Пропустим по стаканчику? - Мак-Кинли кивнул в сторону салуна через дорогу. На нем скрипела на ветру вывеска “Каньон грехов". — Выпьем за упокой Джесса Торнтона. Плохой был человек, но все-таки божье создание.
Я собрал хабар с земли, распихал по своим карманам. Попутно удивляясь непривычной одежде. Странного вида джинсы, рубашка в клетку, кожаная куртка, ковбойские сапоги. А еще шляпа. Ее я взял в руку, удерживая правую рядом с кобурой.
— Мистер Доу! - шериф покачал головой — Вам нечего опасаться. За Торнтона назначена премия в двух соседних каунти, по пятьдесят долларов за живого или мертвого. Я пошлю телеграмму и после ответа, выплачу вам деньги.
Ого! Убил человека - еще и заработал!
— А как же тело?
— О нем позаботятся. Пойдемте.
***
В салуне было пусто, пахло табаком и навозом. Шериф швырнул монету на стойку:
— Две порции вашего лучшего дерьма, Мейбл.
Барменша, пожилая темнокожая женщина, явно полукровка, налила виски в запотевшие стаканы, увидела меня, всплеснула руками:
— Убили значит, постояльца?!
— Что ты имеешь в виду? - удивился Мак-Кинли
— Да ссорился он с соседом. Ты же знаешь, я сдаю номера наверху. Как заехал - жест в мою сторону - Сразу сцепился с этим - барменша ткнула пальцем вверх
Я неопределенно пожал плечами. Как бы соглашаясь, но и не конкретизируя ничего.
Шериф пригубил, прищурившись:
— Откуда метите, Доу? Не видел вас в долине.
Надо что-то отвечать, но что?
— С севера. Искал работу, — я врал, крутя стакан в пальцах. Отдача от выстрела все еще пульсировал в ладони. — А Торнтон... Почему его не взяли раньше? Раз за него назначена награда.
Шериф хмыкнул, вытирая усы:
— Джесс не дурак был. Жил, грабил только на территории резервации — знал, что нам туда лезть запрещено. А вчера зашел тайком в город, по каким-то тайным делам - взгляд шерифа задержался на серебряной пряжке, которую я достал из кармана и начал разглядывать - Говорят, эту штуку он сорвал с шеи убитого индейского вождя. Осторожнее с ней. Банноки очень злопамятны.
Кто такие банноки я представлял смутно, но на всякий случай кивнул.
— Ясно. А у Джесса есть тут родственники?
— Опасаетесь мести? Не стоит. Торнтон был пришлым. О своем прошлом не распространялся. Ясно, что бандит и ганфайтер. В ориентировке тоже ничего про него конкретного.
Шериф достал лист бумаги, на котором был нарисован Джесс. И нарисован довольно хорошо, сходство было. Вверху было написано - Wanted. Dead or alive. Стало быть “Живым или мертвым”. Дальше шло описание Торнтона.
— Сколько стоят похороны?
Я достал портмоне Джесса, пересчитал доллары внутри. Двенадцать баксов. Не густо.
— Гроб пару долларов стоит — пожал плечами шериф — Закопают бесплатно - я скажу могильщику.
Как тут все дешево…
— Вот пятерка - я подвинул купюры к Мак-Кинли, резко опрокинул рюмку в рот. Виски огненной рекой хлынуло в желудок. И тут мой взгляд упал на мутное зеркало позади барменши. До этого она своей грузной фигурой закрывала изображение. А тут сделала шаг в сторону и я увидел себя. И это был не я! Воспоминания потоком нахлынули на меня.
***
Первые две фуры благополучно опустошили, парни работали споро, знали, что нас спалит первый же украинский дрон. Все нервно поглядывали на детектор коптеров, прислушивались не раздастся ли противный писк. В Донецке светомаскировку соблюдали так себе - от спутника и самолета ДРЛО бумагой на окнах не заклеешься - поэтому рядом то тут, то там мигали огоньки автомашин, фонари патрулей….
- Зря ты, Нин, поехала со мной - я повернулся к жене, которая вела учет груза на планшете - Шило у тебя в заднице. Сейчас прилетят Шторм Шэдоу - что будем делать?
Супруга мне улыбнулась, подмигнула. Нинка - боевая соратница. Моложе на двадцать лет, энергии - через край. Стреляет из автомата и пистолета, водит машину. С рацией на “ты”. Уже дважды ездила со мной в Донецк в составе миссии. Пытался запрещать, бесполезно. После одного, особо громкого скандала - сама сорвалась и поехала в ДНР всего с двумя волонтерами. Без спросу. Чуть не развелся тогда - так переживал. Решил, раз уж нельзя запретить, буду хотя бы контролировать все.
Ага. Сообщи небесам о своих планах…. При разгрузке гуманитарки из второй фуры, вдруг раздался резкий свист, рвануло справа. Стало светло, как днем. Взрывная волна пришла вместе с новым накрытием. И это была кассета. БУУМ, и тут же много мелких взрывов. Меня повалило, ударило в бок и в голову.
- Прячьтесь! - закричали вокруг, я попытался повернуть голову к жене. Сначала не получалось, потом все-таки смог обернуться. Там, где она стояла курилась тротиловом дымом большая воронка. И почти сразу кто-то окончательно выключил свет.
***
Очнулся и первое, что я почувствовал — запах. Резкий, химический. Хлорка вперемешку с чем-то медицинским, стерильным. И почему-то запах персикового сока.
Звуки пробивались словно сквозь вату. Мерный писк справа. Пик... пик... пик... В какой-то момент я понял, что подстроился под этот ритм и дышу вместе с ним. Где-то вдалеке голоса — приглушенные, неразборчивые. Шарканье подошв по полу. Жужжание какого-то прибора. Шелест то ли штор, то ли халатов.
- Диагноз при поступлении: тяжелая черепно-мозговая травма в результате осколочного ранения, осложнение: рефрактерная внутричерепная гипертензия - мужской баритон бубнил над самым ухом - Множественные очаги ушиба головного мозга. Диффузный отёк мозга.
- Какое внутричерепное давление? - отвечал собеседнику чей то густой бас.
- Тридцать пять миллиметров ртутного столба
- Зачем тогда выводить его из искусственной комы??
- Уже шестой день пошел. Давление понизилось и мы подумали...
- Подумали они!
Открыть глаза оказалось сложнее всего. Веки будто налиты свинцом. Когда всё же получилось — первый импульс снова зажмуриться. Свет, несмотря на полумрак, резал глаза. Всё расплывалось, но постепенно я начал различать детали. Белый потолок с какими-то трубами. Капельница справа. Зелёная линия на мониторе, пляшущая вверх-вниз. Пластиковые пакеты с прозрачной жидкостью.
Хотел повернуть голову — не вышло. Что-то мешало, давило на горло. Трубка? Попробовал поднять руку — тоже не получилось. Рука не моя, тяжелая, словно чужая. В вене катетер, примотанный пластырем. Пальцы онемевшие, не слушаются. На указательном — прищепка пульсоксиметра.
- Андрей Георгиевич, вы меня слышите??
В поле зрения появился обладатель баритона. Бородатый мужчина в медицинской маске и зеленой бандане. Я с трудом скосил глаза - рядом стоял обладатель красной банданы, он же густой бас:
- Моргните, если слышите.
Я послушно моргнул. Во рту сухость страшная. И привкус... металлический, что ли? Язык распух, едва ворочается. Попытался сглотнуть — и тут накатила первая волна боли. Горло будто наждаком выдрали. Внутри какая-то трубка. Похоже я в реанимации. Сознание плыло, сосредоточиться получалось все труднее и труднее.
- Вы помните, что случилось? Моргните один раз, если помните, два раза если нет. Мы должны оценить степень повреждения мозга.
Повреждения? Я почти ничего не помнил. На всякий случай, моргнул два раза.
- Вас зовут Андрей Георгеевич Исаков - забубнил над ухом баритон - Возраст - семьдесят два года. Вы чрезвычайный и полномочный посол, в отставке. Сопровождали гуманитарный груз в Донецк, попали под налет ракет.
Нина!
Я попытался вытащить из себя трубку, но силы стремительно уходили. Нина!! Хотелось кричать. Из глаз полились слезы.
Голос врача начал куда-то уплывать, накатила тошнота и слабость.
- Мы теряем его!
- Вводите пропофол внутривенно!
Последнее, что помню — чья-то тёплая рука на лбу и все.
***
В лицо чем-то плеснули, я резко открыл глаза. Рефлекторно схватился за горло. Вытащить трубку, Нина!
Только вот никакой больницы c врачами вокруг не было. А был все тот же самый салун “Каньон грехов" и два лица, которые склонились надо мной - шерифа и барменши.
- Очнулся! - по-английски произнесла женщина, похлопала меня по щеке - Слава тебе господи!
Так и сказала - Глори Лорд. Я практически повторил за ней по-русски - Боже ты мой…
Глазам своим не верю! Я в салуне на Диком Западе! Посмотрел на свои руки, потрогал мокрое лицо. Бритое, узкое. Меня охватила дрожь, дышать стало трудно.
- О чем это он? - поинтересовалась Мейбл
- Какой-то иностранный язык - с сомнением произнес шериф - Эй, парень! Ты как? Не может быть, чтобы с одной рюмки виски тебя так вынесло. Пойло у Мейбл, конечно, ядовитое…
- Джон! - барменша с возмущением посмотрела на шерифа
- Мне стало плохо? - я собрал разбегающиеся мысли, перешел на английский. Все-таки сорок лет мидовской практики, почти родной язык.
- Выпил рюмашку и сразу упал - ответил Джон - А на вид крепкий!
Мак-Кинли с барменшей подхватили меня под локти, вздернули с пола на подрагивающие ноги. Усадили за один из столиков. Я начал тупо разглядывать свои руки. Длинные пальцы, ладони в мозолях. Потом посмотрелся в зеркало. Оно все и подтвердило - на меня смотрел молодой русоволосый парень с голубыми глазами. Нос — прямой, с едва заметной горбинкой, придавал лицу благородный профиль, будто доставшийся от далекого предка-испанца. На лбу, чуть выше левой брови виднелся небольшой шрам…
- Год… Какой сейчас год? - я откашлялся, растер лицо руками. Энергично так. Говорят, приток крови способствует мышлению.
- Нет, Мейбл, сменила бы ты поставщика! - шериф повернулся к барменше - Виски совсем никудышный стал. Так ослепнем.
И уже мне - Тысяча восемьсот девяносто пятый. Пятнадцатое июня.
Я в прошлом! Ой-ой-ой…Или это все бред коматозника? Ущипнул тайком себя за руку, но ничего не поменялось. Шериф вяло переругивался с Мейбл, о стекло билось сразу две мухи. В салуне все также воняло навозом. Слишком подробно и детально для бреда. Хотя что я знаю про галлюцинации?
Что у нас случилось в девяносто пятом? Царь Александр третий умер в прошлом году, на престол сел его непутевый сын Николай. Ходынка еще не произошла, в России всем рулят великие князья - дядья императора. Ну и его властная маман. Несколько спокойных лет сменятся революционным подъемом, начнется война охранки и эсеров. Ну а там и большевики подоспеют. Русско-японская война, восстание пятого года, думы, Распутин… Потом первая мировая и добро пожаловать на гражданскую войну. Мысли метались в голове словно мухи на окнах салуна. Лишь бы не думать про Нину, про то, что все вокруг - это бред умирающего.
- Шел бы ты парень, к себе в номер - Мак-Кинли закончил спор с барменшей хлопком по столу, ткнул пальцем в сторону потолка - Отлежись. Потом зайди ко мне в участок, я выдам денег.
Справа от бара виднелась широкая лестница, которая вела на второй этаж. Я на автомате пошарил в левом кармане, вытащил ключ с номером 7. Его я взял на теле Джесса. Еще одна попытка в правом кармане куртки. Ага, вот она, девяточка. Это похоже, мой ключ. А судя по репликам Мейбл, наверху салуна сдаются номера. Я поднялся, положил доллар на стойку:
- Сдачу оставьте себе!
- Мейбл! - шериф, разумеется, не мог остаться в стороне - Если у тебя есть хоть капля совести, то на этот доллар мистер Доу плотно поужинает и позавтракает.
Барменша лишь что-то недовольно проворчала. А я не оглядываясь, потопал наверх. По дороге хотел зайти обыскать номер Джесси. Благо ключ у меня был. Но уже на втором этаже навалилась такая усталость, что сил хватило только отпереть дверь собственного номера, скинуть куртку и сапоги, повесить сверху портянки и повалиться в кровать прямо в одежде. Заснул я в тот момент, когда голова коснулась подушки.

Поделится в соц.сетях