Глава 1
— Сейчас приеду, — ответил я Валентину Палычу.
— Да-да, немедленно! Нельзя терять ни минуты!
Я отключил телефон.
— Слышала? — уточнил я у Вики.
— Ещё как, — улыбнулась она. — Он орал в трубку так, словно нашёл под кроватью мертвое тело.
— Значит, я в лабораторию. Потом позвоню, расскажу, что там. Или встретимся, всё обсудим в спокойной обстановке.
— Поехали вместе, — вдруг предложила девушка. — Устала я от этих судов и документов. Надо добавить в жизнь немного адреналина. Может, приедем, и снова какое-нибудь чудовище нападёт?
— Надеюсь, что нет! — вздрогнул я. — Но действительно поехали! Вдвоём веселее.
Добрались мы до лаборатории быстро.
— Боже мой! — воскликнул Валентин Палыч, увидев нас в фойе перед турникетом. — Я рад вдвойне! Вы приехали со своей замечательной супругой!
Я посмотрел на Вику, ожидая, что она скажет. Но та не стала опровергать эти слова, а лишь слегка улыбнулась и ехидно покосившись на меня, ответила:
— Надеюсь, я смогу быть чем-то полезной.
Улыбка Валентина Палыча растянулась до ушей. Такое впечатление, что он уже забыл зачем мне звонил, настолько был счастлив Вике. Мне даже захотелось дать ему затрещину, чтобы вернуть на землю. И нет, не подумайте. Это не ревность.
— Что случилось? — спросил я, сделав серьёзное лицо.
— Здесь разговаривать нельзя! — прошептал Валентин Палыч, перейдя на заговорщицкий шепот и оглядываясь по сторонам. — Пойдёмте ко мне в кабинет!
Охранник записал нас в журнал посетителей, и лифт повёз под землю. Когда мы шли по коридору, Вика тихонько оглядывалась по сторонам — было видно, что ей очень интересно. Сделаю ей подарок, попрошу Валентина Палыча завести нас в какой-нибудь зал с существами.
В кабинете Валентина Палыча в одиночестве сидел начальник безопасности лаборатории, Сергей Петрович. Получается, они разговаривали вдвоём, а когда мы с Викой приехали, Валентин Палыч побежал нас встречать.
Эх, так не делается. Понятно, что Сергей Петрович — свой человек, но бросать здесь его одного… Он — выходец из Комитета безопасности Империи. У них в мозжечке на уровне инстинктов заложено стремление поставить какой-нибудь подслушивающий жучок. Спросить, какая в том необходимость — не ответят, но поставить — поставят.
На всякий случай. Вдруг ты, Валентин Палыч, английский шпион. Или зимбабвийский. Такие, наверное, тоже бывают. При этом Сергей Петрович по-прежнему будет относиться к тебе очень хорошо.
Намекнуть, что ли, Валентину Палычу как-нибудь об этом? Хотя бессмысленно. Ключи от его кабинета, если будет надо, начальник безопасности и так добудет, а на серьёзные меры предосторожности учёные не способны. Я эту публику знаю. Изобрести что-нибудь гениальное — пожалуйста, а проверить перед уходом письменный стол для них слишком сложно.
— Познакомьтесь, пожалуйста, это Сергей Петрович — человек, который следит за тем, чтоб у нас все было хорошо, то есть начальник безопасности лаборатории. А это Вика, жена Павла, умнейший человек, до встречи с ней я не подозревал, что женщины могут быть такими умными! Нет, конечно, подозревал, но доказательств у меня не было никаких. А потом они — рраз! — и появились. Мой мужской шовинизм потерпел сокрушительное поражение, ха-ха-ха. Хотите кофе?
— Хотим, — за всех ответил я, только покачав головой от его специфического юмора. — Так всё-таки, что у вас случилось? Вы нашли предателя?
— Скорее да, чем нет, — признался Валентин Палыч. — В поле нашего зрения появился человек, который очень хочет казаться не таким, какой он есть на самом деле. Помните, вы говорили, что преступник проявляет себя в мелочах? Вот, очень похоже на то.
— Есть у нас парень-лаборант. Скромный, тихий, — произнес Сергей Петрович, после небольшой паузы во время которой изучал нас. И видимо первое впечатление мы произвели на него положительное. — Ни в чём плохом ранее не замечен. Увлечённый работой примерный семьянин. Митя Волгин. Тридцать лет, жена Таня, очаровательный сынишка пойдет в этом году в школу. Дача, рыбалка, раскрашивает солдатиков…
— А что не так?
— Все так! Ну, почти. Например, выяснилось, что жены и ребенка не существует и никогда не существовало. Как и дачи. И рыбалку он не любит, не знает, с какой стороны на удочку леску вешать. Притворяется Митя. Хочет быть как все, — хмуро добавил он, — и очень хороший вопрос — зачем?
— Обманул, когда устраивался? — предположил я
— Обманул, — согласился со мной тот.
— Может, хотя бы солдатиков раскрашивает? — с надеждой спросил я.
— Насчет солдатиков точно не знаю, — развёл руками Сергей Петрович и сделал глоток кофе. — Но есть то, что он раскрашивает совершенно точно.
Он протянул мне телефон с виднеющейся на экране фотографией.
— Листайте. Там такого много.
Это были фотографии маленького блокнота с карандашными рисунками. Первый представлял собой изображение безумно толстого повара с покрытым бородавками лицом, ухмыляющегося над огромной кастрюлей. На следующей картинке толстых поваров было уже два. Они смеялись, а чтобы было ещё смешнее, один из них тыкал другого ножом в живот.
Нарисовано было очень хорошо. Картинки прям живые.
— Прелестно, — пробормотал я, передвигая телефон на середину стола между мной и Викой, чтобы она тоже посмотрела.
— Не себя рисовал?
— Нет. Он маленький, худенький, в толстых очках, — ответил мне Сергей Петрович. — Листайте, наслаждайтесь.
Режущие друг друга повара закончились на десятом листе, их сменили другие персонажи — худые и не очень, большие и маленькие, но все бесконечно уродливые. Финальным аккордом был порнографический рисунок с обнажённой молодой девушкой (единственным красивым человеком на всех картинках!), лежащей на столе, вокруг которого собралась толпа хохочущих, похожих на обезьян, существ.
Поглядев на эту картинку, Вика усмехнулась.
— Не повезло бедной девушке. В плохую компанию попала.
— А он умеет рисовать, — сказал я, возвращая телефон. — Когда хочет. Девица на последней фотографии очень даже ничего.
— Правильно вы сказали — когда захочет. Но он не хочет. Ему интересно другое, — взмахнул руками Валентин Палыч. — О своих художествах он ничего не говорил. Забыл блокнот на столе, а сейчас все стали очень подозрительными, поэтому человек, нашедший его и позвал Сергея Петровича. А потом ещё и вспомнил о вранье насчет семейного положения и о том, как Митя умолял никому не рассказывать о его тайне.
— С головой у него явно не всё в порядке, — развёл руками я, — но есть ли прямые доказательства его причастности к преступлениям?
— Пока нет, — ответил начальник безопасности. — Но насчёт побега существа из чана мы уже кое-что выяснили. Его разбудили специально, убрав через компьютер добавление усыпляющего вещёства. Кто это сделал — неясно, потому что за тем компьютером мог находиться кто угодно.
— И Митя?
— Он тоже, — кивнул Сергей Петрович.
— Значит, будем его проверять. Пока что о наших подозрениях он знать не должен. И человека, нашедшего блокнот, предупредите, чтоб молчал. Митя не узнал, что картинки видели?
— Человек будет нем, как рыба. А насчет блокнота — обижаете… Я прошёл школу Комитета Безопасности! Блокнот Митя нашёл на следующее утро на том же месте! Лежащим точно так же!
— Приятно иметь дело с профессионалом, — похвалил я его. — А теперь мы пойдём. Рабочий день скоро заканчивается. У вас есть фотография Волгина?
— Конечно, — ответил Сергей Петрович и протянул мне соединённые скрепкой три цветные фотки хорошего качества и листок, на котором были полные данные Мити, адрес и надпись «автомобиля нет».
Даже по ним было понятно, что он невысокого роста. Тщательно причёсанный, в очках, улыбается, как коммивояжёр, пытающийся впарить тебе что-то совершенно ненужное. Неестественно улыбается. Очень неестественно. Но я почему-то не обратил на его ауру внимания.
— Как он будет одет, когда пойдет домой?
— Светлые джинсы, футболка, рюкзак. Я буду стоять в фойе, и когда он будет выходить, наберу, — заверил Сергей Петрович.
— Приятно иметь дело с профессионалом, — повторил я.
Мы вернулись в машину, и я достал из багажника сумку с запасными вещами и гримерным набором. С недавних пор на всякий случай постоянно таскаю ее с собой.
— Наклеишь мне бородку? — обратился я к Вике.
— Конечно. Первый раз, что ли.
— А сейчас я, если ты не боишься увидеть меня полуголым, переоденусь.
— Не боюсь, — усмехнулась Вика.
Сев назад, я быстро сменил официальный костюм на джинсы и майку. Ещё бейсболку на голову, и меня не узнать, тем более, что люди очень невнимательны. Но на всякий случай следует ещё и бородку. Кто знает, что у этого лабораторного художника на уме.
Вика быстро прилепила мне её, и я, помолодев лет на пять, стал похож на студента-хипстера. Ну а что. Может, я такой и есть в глубине души.
Решив от нечего делать подурачиться, я начал рассматривать Вику с головы до ног. Переводить взгляд вверх-вниз и обратно. На заднем сиденье машины места было достаточно, Вика сидела далеко от меня.
— Что ты делаешь? — она насмешливо вскинула брови.
— Разве я не говорил тебе, что благодаря своему «дару» могу смотреть сквозь одежду?! — загадочным голосом сообщил я.
Вика рассмеялась.
— Однажды ты говорил совершенно противоположное. Грустно так говорил. Дело было в ресторане, и ты был очень нетрезв. Решил пошутить, но вышло неудачно.
Мне осталось только грустно нахмурить брови и всхлипнуть, как персонажу какого-нибудь мультфильма.
Вика невинно захлопала ресницами.
— А зачем для этого нужен мистический «дар»? Непонятно.
Прежде чем я успел сообразить, что происходит, она быстро сняла с себя пиджак.
— Вика, рядом с нами люди ходят… — взмолился я, но она была непреклонна.
— Люди не видят, что у них под ногами, неужели ты не знаешь, — ответила она и стянула водолазку, оставшись в юбке и тёмном лифчике.
— Ну хоть сквозь него видишь, нет? — Вика с сомнением посмотрела на свою грудь.
— Я тебя сейчас укушу.
— Ну тогда мне останавливаться не стоит. Как романтично будет звучать полицейская сводка: в автомобиле был обнажённый труп женщины, погибшей от ядовитого укуса частного детектива.
С этими словами она расстегнула застёжку лифчика, но снимать его не стала.
Я пожал плечами и посмотрел на Вику, как эстет-ценитель искусства — на картину.
— Зачем ты меня дразнишь?
— А зачем ты напрашиваешься?
— Ну, если это доставляет тебе удовольствие, то пожалуйста.
— Мир полон странных удовольствий.
— Мы — два идиота, — констатировал я. — Лучше всего у нас получается мешать друг другу жить.
— Возможно, — кивнула Вика.
Я, как и обещал, слегка прикусил зубами её за грудь. Вика не сопротивлялась.
— Я хочу тебя прямо здесь. Сейчас. В машине, — сказал я.
— Холодно как-то, — поёжилась Вика. — Наверное, пора одеться.
Она повернулась ко мне спиной.
— Застегни, пожалуйста.
Мне показалось, что я начал кое-что понимать.
— Ты мстишь за то, что я с кем-то сплю?
Вика повернулась, подняла голову и победно посмотрела на меня.
— Для мужчины ты очень неглуп. Но, если такая месть для тебя слишком тяжела, я могу сделать и по-другому. Только представь, я залезаю с каким-то мужчиной после шикарного ужина в ресторане на заднее сиденье автомобиля…
— Заткнись, — сказал я, чувствуя, как кровь прилила к голове. — лучше не провоцируй.
— Хорошо, больше ни слова.
— Ты сама не захотела вернуть то, что было.
— Я помню, как мы жили вместе. Лучше всего у тебя получалось ревновать, а радоваться жизни ты не умел ни тогда, ни сейчас. Сутками на работе, остальное почти не интересует. Понять, что тебя ждут дома, что на выходных надо куда-то сходить — слишком сложно.
— В то, что мы разошлись, и ты внесла вклад. — напомнил я, — Ты скрытная, из тебя слова не вытянешь. Вечером из-за чего-то на тебе лица нет, а на вопрос «что случилось» обычно слышал ответ — ничего.
— Согласна. Мы виноваты оба.
Я выдохнул и пересел за руль.
Сейчас я успокоюсь. Ещё каких-то пара минут, и все. Не впервой. А как она узнала, что у меня есть любовница? Хотя что тут спрашивать. Ведьмы умеют чувствовать, а Вика почти такая.
…А вот и конец рабочего дня. Народ потянулся из проходной. Сначала один человек, потом второй, третий… Где же наш друг, непризнанный гений рисования мерзостей в блокноте?
Раздался звонок. Сергей Петрович собственной персоной.
— Добрый день, Мария Васильевна! — сообщил он мне. — Скоро заеду к вам, как и обещал! Уже выхожу из проходной! Уже бегу! Хахаха! Я в предвкушении от встречи с вами. Чувствую себя школьником на первом свидании! Обожаю ваши коленочки! Считайте секунды, на пятую я выйду. Один, два, три, четыре…
Вот уж зашифровался, так зашифровался. Всё по секретному наставлению Имперской безопасности. Вика, услышав разговор, чуть не укатилась со смеху, однако на счет «пять» Митя действительно показался из дверей. Какое счастье, что он не задержался. Иначе б мне наверняка пришлось участвовать в телефонном сексе с Сергеем Петровичем.
Митя оказался копией своей фотографии. Именно такой, каким я его себе представлял. Моложе своих лет, про таких говорят «вечный мальчик». Но мне до его внешности дела нет. Важнее то, чем он занимается.
Улыбка сияет у Мити на лице. Рабочий день закончился, можно идти к жене и детям. Вот только нет их у Мити. И улыбка, как я заметил, сменилась на напряженную гримасу, как только он отошел подальше от проходной.
— Посидишь здесь? — уточнил у Вики. — Я немного провожу его до метро, и всё. Вдруг что-то сразу появится.
— Посижу, конечно, — кивнула она, и я выбравшись из машины направился следом за Митей.
Станция метро недалеко. Очевидно, он идёт именно к ней.
Не знаю, что я хотел увидеть. Что-нибудь интересное. Так бывает. Бац, и что-то появилось. Хотя кое-что уже есть. Мало кто из людей так сильно меняется в лице, когда понимает, что его не видят знакомые. Мы все другие, когда остаемся наедине, но не настолько же.
Злое лицо. Озабоченное и злое. Митя смотрел на прохожих чуть ли не с ненавистью. Словно они мелкие насекомые, путающиеся под ногами такого гения, как он. Походка тоже изменилась. Стала быстрой, решительной, целеустремленной. Так ходят люди, которые знают, чего они хотят.
Чего же ты хочешь, Митя?
Я, например, двадцать минут назад хотел оттрахать Вику. Как в лучшие годы, закрыв ей рот ладонью, чувствуя, как её зубы впиваются в меня, и отвечать ей тем же — войти в нее так, чтоб ей стало не то очень больно, не то очень хорошо. Вернуть прошлое хоть ненадолго.
Но тебя, Митя, такие удовольствия не интересуют. Ты выше человеческих радостей, и сейчас это написано на твоём лице.
Всегда замечал, когда следишь за кем-то, чувствуешь себя странно. Будто охотником, наблюдающим за жертвой. Ты её видишь, а она тебя — нет.
Чем больше толпа, тем ближе надо держаться к человеку, на оперативном жаргоне именуемым «объектом». Среди людей он может затеряться в две секунды, а потом свернуть куда-нибудь, и все — контакт потерян.
Но так появляется риск, что на тебя обратят внимание.
Поэтому пошёл почти рядом, на всякий случай использовав свой «дар». Увы, аура Мити не слишком отличалась от других. Может, немного и темновата — в большинстве случаев, чем темнее она, тем более тёмные мысли посещают людей — но её цвет мало отличался от цвета ауры большинства людей.
Мимо меня прошел наркоман — вот у него аура была чёрно-зеленая, какого-то болотного цвета. Парня мало что интересовало, кроме дозы, и в толпе он находился скорее всего затем, чтобы вытащить чей-то кошелек. А вот мой взгляд невольно остановился на мужчине. Чёрный-пречёрный, как выходец с того света — но такой у него была аура, а если не видеть ее, он смотрелся, как образец добродетели, — высокий, красивый, в безукоризненной одежде, с приятной улыбкой на лице.
Иногда никакой пользы от «дара». Одна тоска. Какой мудрец говорил «многие знания, многие печали»?
Тем временем Митя вытащил из кармана телефон, и мне страсть как захотелось услышать, что он будет говорить. Очень опасно, но я приблизился к нему на расстояние пары шагов. На улице шумно, но «дар» мне поможет.
— Михаил Семёнович? — испуганно сказал Митя в трубку, — это Митя. Всё хорошо. Я иду домой. На днях обещаю закончить работу! Во что бы то ни стало! Я исправлюсь! Что вы говорите, я плохо слышу?

Поделится в соц.сетях