Глава 1
— Что это? — спросил я его.
Не потому, что не понимал. И так ясно. Просто хотел потянуть время, чтобы можно было подумать.
Лазарев чуть наклонил голову, пристально посмотрел на меня. Ну что же. Глупо было думать, будто он не поймёт, что я пытаюсь сейчас сделать.
— Это моя попытка восстановить некоторую справедливость, так сказать.
В этот момент мне больших сил стоило удержаться от того, чтобы не рассмеяться.
— Справедливость?
— Да, — кивнул Лазарев. — Можешь называть это так. Видишь ли, Александр, я прекрасно знаю, сколько стоит обучение. Это очень большие деньги. Больше того, я скажу тебе, что видел тех, кто этими деньгами обладал, но не имел и десятой доли того рвения и желания работать, какие я вижу у тебя. Не побоюсь этого слова, Александр, но у тебя талант. И считаю преступным закапывать такой дар в землю, заставляя тебя под чужим руководством заниматься бесплатными делами.
Он ткнул пальцем в лист бумаги у меня в руках и продолжил:
— У меня достаточно знакомых. Часть из них имеет прямое отношение к университету и образовательной сфере. Я вполне могу потянуть за некоторые ниточки, чтобы позволить тебе обойти определенные препоны, выстроенные зашоренными умами на пути к получению лицензии. Думаю, что если постараюсь, то смогу добиться для тебя допуска на адвокатскую коллегию. Более того, не хочу этим хвастаться, но многие из тех, кто сейчас занимают в ней свои места, скажем так, мои хорошие знакомые. Очень хорошие знакомые, Александр.
Понятно. Нет, такого поворота я не ожидал, но…
— И вы предлагаете мне этот шанс? — уточнил я. — Почему?
— Потому что я считаю, что ты его достоин, — вкрадчиво, почти по-отечески проговорил он. — Достоин куда больше многих из тех, кто может с легкостью оплатить себе учёбу, но не прилагает и доли тех усилий, которые прилагаешь здесь ты. И это неправильно. Так что да. Учитывая мои возможности, я предпочитаю взращивать таланты. Огранить их, если хочешь.
— Чтобы они потом работали на вас, — закончил я за него очевидную мысль.
— А что в этом плохого? — развел он руками. — «Лазарев и Райновский» — одна из ведущих юридических фирм в столице. Каждый юрист, если у него есть голова на плечах, хотел бы здесь работать. Давай будем честны, ты попал сюда по воле случая. Удаче, если хочешь. Но нельзя всю дорогу выезжать на одной лишь удаче, Александр. Порой нужно много и упорно трудиться. И ты на это способен. И, разумеется, оплата будет весьма и весьма справедливой для подобного человека.
Сказать, что это не звучало соблазнительно, означало бы очень глупо соврать. По сути, он сейчас в лицо сказал мне, что не только готов решить основную мою проблему, но и способствовать трудоустройству с гарантией больших денег в будущем.
Главное, работай на меня, Александр. Будь МОИМ человеком.
И я бы согласился… поступи такое предложение пару месяцев назад. Честно. Я же не дурак, чтобы отказываться от возможности, которая буквально сама плывёт мне в руки.
— А что делать с Лаврентьевым? Он попытался шантажировать меня и…
— Эту проблему я возьму на себя, — поспешил заверить меня Лазарев. — Думаю, что смогу разобраться с этой ситуацией так, чтобы не подставить под удар тебя или фирму.
— Проще было бы просто уволить меня.
— Лишь идиот выкинет найденную на берегу раковину, — пожал он плечами. — Умный человек откроет её в поиске драгоценной жемчужины.
Что-то не понравилось мне, когда он сравнил меня с раковиной, из которой можно достать всё ценное, после чего… ага, выкинуть оставшееся ненужным прочь.
— Я всё ещё не услышал условия.
— Условия? — не понял он.
— Да. Простите, но такое предложение звучит слишком сладко, чтобы в него поверить. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
Удивительно, но на его лице появилось практически оскорбленное выражение.
— Александр, если ты не забыл, то ты спас жизнь моему сыну. Может быть, для тебя подобный «подвиг» и не значит многого, но я такими вещами разбрасываться не привык, — с чувством произнёс Павел. — Как и своими долгами. И считаю, что сейчас самое время этот долг вернуть.
Эх, красиво всё это, но… К сожалению, я не настолько дурак, чтобы верить во что-то подобное. Даже та схема, с помощью которой я собирался получить адвокатскую лицензию с помощью Софии, имела под собой определённые риски.
Здесь же… любой, кто согласится на такое предложение, будет чувствовать себя обязанным. Просто потому, что такая помощь на дороге не валяется. Более того, как бы это ни выглядело со стороны, это слишком большой рычаг давления. Проблема покровителей в том, что рано или поздно они либо исчезают, либо же перестают тебе покровительствовать.
Или же, что ещё хуже, начинают требовать ответные «услуги» за оказанную в прошлом помощь.
Так что в его чистосердечное желание помочь и прочую чушь я верил не больше, чем в то, что лёд тёплый. Уж слишком хорошо я успел его узнать за то время, что работаю в этой фирме. И не могу сказать, что-то, что я узнал, мне решительно нравилось. Готов ли я жить под дамокловым мечом его доброжелательности?
Очевидно, что нет.
Тем более, что все его распинания, что Лаврентьев, скотина такая, опустился до банального шантажа, не стоит даже рассматривать как правду. Он либо издевается, либо же понимает, что я в любой момент могу решиться позвонить Давиду и спросить, а не охренел ли он, часом, шантажировать меня таким тупым образом.
Точнее, не меня, а компанию, но это уже частности.
В любом случае я получу ответ из разряда «я не понимаю, что ты такое несёшь». И такой человек, как Лазарев, не может этого не знать. Он слишком умён, чтобы строить свои действия на столь банальном вранье.
Или же нет?
Ну не верил я в то, что Лаврентьев мог поступить подобным образом. Но сейчас это не так уж и важно. Важно то, что я буду с этим делать. Отказаться и устроить скандал? Глупо ведь. При всей моей удаче вступать в конфронтацию с таким человеком, как Павел Лазарев, может быть не просто глупо, а банально опасно для жизни.
Тогда что? Не отказываться? Тоже не хочу. Я не настолько дурак, чтобы добровольно передать ему в руки верёвку, на которой он меня потом при желании сможет вздёрнуть.
А значит, у нас остаётся только один выход из сложившейся ситуации, который можно счесть приемлемым.
— Спасибо вам за эту возможность, — с максимальной искренностью, на какую был способен, сказал я, чем вызвал у него на лице улыбку.
— Ты согласен?
— Если возможно, я хотел бы подумать. Не привык с ходу принимать такие решения.
— Что же, — после пары секунд молчания кивнул он. — Здравое решение. Можешь подумать. Но попутно задумайся вот над чем, Александр. Чего ты хочешь от этой жизни? Спокойствия и уверенности в завтрашнем дне? Или же бесконечной гонки в попытке выбраться наверх? Я готов предоставить тебе шанс подняться. Возможно, подняться так высоко, что ты даже не сможешь этого представить. Но я понимаю, что это решение может быть непростым. Если хочешь подумать, то пожалуйста. Думаю, ещё неделя у тебя есть, так как списки на ближайшее заседание коллегии нужно подать до конца октября. Но не рекомендую размышлять слишком долго. Кто знает, как изменится ситуация в будущем.
Ага. А вот и затравка. Конечно же, Саша. Это твой выбор, Саша. Можешь думать столько, сколько хочешь. Но смотри, чтобы эта прекрасная возможность не утекла словно вода сквозь пальцы. Слишком явный намёк.
— Конечно, я понимаю. В конце недели я дам вам ответ.
На этом наш разговор закончился. Лазарев просто развернулся и покинул кабинет, оставив меня одного с листком в руке. С своим долбаным «золотым предложением» и чувством полного поражения в душе.
Этот ублюдок не просто похоронил мою работу. Он использовал моего клиента против меня.
Пальцы смяли лист в комок.
Нет. Если он думает, что я на это поведусь, то очень сильно ошибается. Очень и очень сильно.
Похоже, что пришла пора наконец разобраться со всеми недомолвками и секретами. С меня хватит.
Почему-то я ожидал, что, после того как уйдёт его отец, Роман вернётся в кабинет и будет объясняться. Или, что ещё хуже, извиняться. Слава богу, этого не произошло. На такое унижение от человека, к которому испытывал уважение, я не готов.
Как говорится: если тебя предали однажды, позор тому, кто это сделал. Но если предали дважды, то позор тебе. А позориться я не собираюсь.
Сунув скомканный лист в карман, я снял кольцо с правой руки и бросил его на стол, прежде чем покинуть кабинет.
— Что там произошло? — требовательно спросила Настя, когда я вернулся в кабинет.
— Ничего, что стоило бы нашего внимания, — прохладно отозвался я, подойдя к столу с документами и принявшись собирать раскиданные ранее бумаги.
— Ничего, что стоило бы внимания? — тупо повторила она. — Ты сейчас издеваешься?
— Нет, Настя. — Я принялся терпеливо складывать документы в аккуратные стопки. — Не издеваюсь. Наше руководство заключило сделку. Все довольны…
— Что-то по твоему лицу не заметно, — язвительно заметила она. — Если ты не обратил внимания, то это было наше дело. НАШЕ, САША!
— Тогда присмотрись повнимательнее, — посоветовал я ей, усевшись в собственное кресло. — И вообще, забудь об этом. Если ты не забыла, то твой брат нам ещё два дела передал. Вот и займемся ими.
Если нас и с ними не кинут, подумал я. И вообще, сейчас стоило подумать совсем о других вещах. Например, о том, как решить проблему наличия Павла Лазарева и его влияния на мою жизнь окончательно и бесповоротно.
Достав телефон, я отправил короткое сообщение.
«Надо поговорить».
Что приятно, ждать пришлось недолго. Ответ пришёл на мой телефон ещё до того, как рука дотянулась до папки с одним из тех двух дел, которые дал нам Роман несколько дней назад.
«Приезжай вечером».
***
— Поправь, если я ошибаюсь, но, похоже, ты не одобряешь мои действия, — невозмутимо заметил Павел, заходя в собственный кабинет.
— И как ты догадался? — прозвучало со стороны входной двери.
— Не язви, — пригрозил отец сыну и достал из встроенного в шкаф бара бокал. — Я сделал то, что было нужно…
— Нужно кому? — не удержался от вопроса Роман. — Фирме? Нашему клиенту? Или тебе лично?
— Всем сразу, — не стал скрывать Павел, наливая в бокал коньяка ровно на два пальца.
Он видел, что сын в бешенстве. Не то чтобы это хоть как-то его беспокоило. Всё-таки Роман не был дураком, чтобы пойти против отцовской власти. Но он был достаточно самоволен, чтобы подвергать его поступки и решения сомнению, что, разумеется, Павлу не сильно нравилось.
— У тебя есть ещё какие-то проблемы, о которых ты хочешь поговорить? — поинтересовался Павел.
— Да. Я знаю о том, что ты сказал Анастасии.
— Мать разболтала?
— Она, — не стал увиливать Роман. — Ты сообщил ей, что выбрал ей в женихи Рахманова. У меня только один вопрос…
— Всего один? — усмехнулся его отец, полной грудью вдохнув богатый аромат дорогого коньяка.
— Зачем?
— Думаю, что это должно быть очевидно. Чтобы расшевелить их. Или ты не заметил, что они стали… слишком хорошо общаться?
— А ты, значит, решил их поссорить?
— Я решил несколько форсировать события, — поправил его отец и, взболтнув бокал в руке, сделал небольшой глоток.
Коньяк короткой вспышкой обжёг язык, а затем дымной молнией прокатился по горлу, оставив после себя приятное и чуть терпкое послевкусие.
— Ну, учитывая эти фотографии, не думаю, что кто-то в этом мире следит за Рахмановым менее пристально, чем ты, — поморщился Роман.
— А ты думаешь, что я упущу из внимания такую возможность? — удивился его отец. — Конечно, мы наблюдаем за ним. Мои люди следят за ним постоянно.
Ведь именно они и сделали эти снимки, который Лазарев показал Рахманову.
— Ты хотел сказать, наши люди? — поправил его сын, но Павел лишь покачал головой.
— Вот когда — или если — займёшь моё место, тогда это будут «наши» люди, — отозвался его отец. — А до тех пор это «мои» люди, Роман. Не путай понятий. Как и свое место в семье.
— Да, похоже, я давно от этой проблемы страдаю, — с явным выражением отвращения на лице скривился Роман. — Тебе нужно было рушить то доверие, что между нами было?
При этих словах Павел с трудом удержался, чтобы не расхохотаться.
— Доверие, Рома? — удивился Лазарев. — Какое между вами может быть доверие? Посмотри на себя и на него. У кого из вас есть будущее? Ты знаешь, кто он такой. Его конец, по сути, уже предрешен. Рано или поздно, но весть о том, кому именно Рахманов приходится сыном, выйдет слишком далеко, чтобы даже я мог её контролировать. И тогда у него только одна судьба. Его уложат в землю. И это сделаем даже не мы. Те же британцы будут рады закончить работу. Просто для того чтобы обезопасить себя.
— И такого человека ты хочешь в мужья для Анастасии? — покачал он головой.
— Я могу защитить нашу семью, Роман, — отрезал его отец. — Валерию. Анастасию. Тебя. Возможно, её будущего ребёнка. Но не Рахманова. Даже с нашими ресурсами это может оказаться чересчур невыполнимой задачей.
Роман явно хотел что-то сказать в ответ на это, но сдержался. А может быть, просто понял, что, в принципе, неважно, какие именно слова он может сказать. От них всё равно не будет никакого толка.
Поэтому он просто развернулся и пошёл к выходу из кабинета. Но у самой двери остановился и обернулся.
— Значит, ты можешь нас защитить? — странным и непонятным Павлу тоном спросил он.
— Именно этим я и занимаюсь, Рома, — кивнул Павел, качнув рукой с бокалом. — Всё, что я делаю, направлено на усиление и защиту нашего рода.
— Хорошо. Только не забывай, что Разумовские занимались тем же самым.
Сказав это, Роман вышел из кабинета, оставив отца одного с неприятным послевкусием на языке. И причина была явно не в коньяке…
***
Такси остановилось напротив входа в «Ласточку». Я быстро расплатился с водителем и, выбравшись наружу, направился к дверям. Махнув на входе Марии, быстро направился к двери, что вела ко внутренним помещениям бара. Князь сказал не тратить время и сразу идти к нему. И я последовал его совету. Тем более, что и так сегодня достаточно времени потратил.
Вроде весь остаток дня за документами просидел, а на работе сосредоточиться никак не получалось. Банально другие мысли в голову лезли. Лазаревы. Браницкий. Проклятые Разумовские со своим наследием, которое висело у меня над головой, как шестнадцатитонная наковальня. Хватит. Достало.
Я пришёл сюда с определенным желанием. Пора разобраться с этими проблемами и сделать так, чтобы меня оставили в покое.
Имелась лишь одна проблема. Чтобы добиться этого, нужно прояснить один немаловажный момент. И я знал лишь одного человека, который мог помочь мне сделать это.
Я помнил наш разговор с Марией в тот вечер, когда она скрывалась от людей Браницкого. Очень хорошо помнил, что именно она мне тогда рассказала.
И поэтому я сейчас здесь. И без ответа на свои вопросы уходить не собирался.
Подойдя к двери, я пару раз ударил костяшками пальцев по полотну и услышал раздавшееся с той стороны «входи».
— Приехал всё-таки, — проворчал сидящий на своём привычном месте Князь, с интересом разглядывая меня.
— А ты думал, что передумаю? — в тон ему спросил я.
— Надеялся, — вздохнул он и поправил закатанные до локтей рукава сорочки. — Если честно, я не очень рад этому разговору.
— Ну слава богу, что мне плевать на это, — развел я руками. — Потому что я хочу знать. И хочу знать всё. Меня достало, что все подряд пытаются использовать меня в своих дебильных играх. Хватит. Я хочу положить конец этому.
Князь пристально посмотрел на меня и прищурился.
— Это интересно, каким же образом.
— Очень простым, — последовал ответ, над которым я думал очень и очень долго. — Я собираюсь сделать так, чтобы от меня все наконец отстали…

Поделится в соц.сетях