Глава 1
Я посмотрел на часы. Уже одиннадцать с лишним. За окном — темнота, разбавленная светом фонарей и окон. Ночь опустилась на Москву. Все приличные люди или уже легли, или собираются спать.
Пора, наверное, домой и мне. Слишком много работать вредно для здоровья. Я покосился на полупустую бутылку виски на столе. С этим однозначно нужно завязывать. Снимать стресс можно другими способами, менее опасными для организма.
Тем более, еще домой ехать. Остановят гаишники, и ты без автомобиля. А тебя, господин Волков, ноги кормят. Точнее, колеса, потому что пешком работать невозможно. В моем случае, точно.
Здание, в котором я снимал офис, было старым и мрачным, выстроенным из побитого временем красного кирпича. Но здешние строители умудрились соорудить целых тридцать этажей. И моя контора, занимавшая две большие комнаты, оказалась под самой крышей. Тридцатый этаж. В окна можно увидеть бурлящий где-то внизу город.
Откинувшись на стуле, задумчиво окинул взглядом свой рабочий кабинет. Я сидел за столом из темного дерева, на котором стояла латунная лампа под зеленым абажуром. Света от нее не так уж и много. Посетители, когда читают документы, щурятся и подносят бумагу ближе к глазам. Под потолком еще и люстра висит, но она редко включается. Мне хватает настольной лампы.
Да, светит она так себе. Но зато какие от нее тени! Живут своей жизнью, бегают по столу и по стенам. С непривычки выглядит жутковато. Когда покупал ее, седой старичок, хозяин подвальной лавки раритетных вещей, внимательно посмотрев мне в глаза, спросил:
— Не боитесь?
— Нет, не боюсь. Несмелым на моей работе делать нечего.
Возле лампы — пачка темно-красных визиток с надписью «Павел Волков, частный детектив». Телефон, адрес офиса и слоган — «Закон и порядок». Но, признаюсь, он обманывал. Если действовать строго по закону, быстро протянешь ноги от голода.
Помню, кто-то сказал: «Чтобы раскрыть преступление, его надо совершить». Вероятно, он прав. И вообще, белые перчатки — не для частного детектива. Но я их не надевал, а потому успешно работаю уже несколько лет, даже став известным «в узких кругах».
На стене напротив — огромная карта Москвы. Непростая карта, полицейская. Мирным людям без лицензии частного детектива ее не получить. Это правильно, незачем их лишний раз пугать. Ведь на эту карту передается информация об убийствах. Вспыхивают на ней кровавыми огоньками, горят несколько секунд и гаснут. А затем появляются новые. Потом еще, еще, еще… покой городу только снится.
Я закрыл ноутбук, положил в карман мобильник и вышел из кабинета. Лампу выключать не стал, пусть светит. Ключ в замке глухо щелкнул, и я направился к лестнице — вниз на лифте я почти никогда не езжу. Только пешком. Говорят, ходить полезно.
Сев за руль, по привычке оглядел себя в зеркале. Надо же убедиться, что я существую, ха-ха-ха.
Хотя что я там нового могу увидеть? Мне тридцать лет, брюнет, серые глаза, короткие темные волосы, небрит. Нос слегка свернут набок, но заметить это можно, только приглядевшись. Многие говорят, что у меня очень жесткий взгляд, но я этого не замечал.
Если побреюсь, надену костюмчик и накрахмаленную рубашку — стану вылитым клерком, ничем не отличающимся от сотен других, суетящихся с девяти до шести в офисах этого здания. Правда, выдает телосложение — крупноват я для менеджера среднего звена. Рост за сто восемьдесят сантиметров и плечи широкие.
Что ж, пора ехать. Моя темная «тойота» вырулила с парковки и, мигнув фарами, заскользила в потоке машин. Домой без пробок мне добираться минут двадцать, но вскоре я понял, что сегодня быстро не получится — дорогу перегородили полицейские. Поставили знак объезда и машут жезлами, регулируют.
Что-то случилось? Да, именно так. Государь-император изволил приехать в театр на вечернее представление, и теперь тысячи водителей, чертыхаясь, должны сворачивать на другую дорогу. Вдалеке можно увидеть десятки шикарных автомобилей, замерших на театральной стоянке. Без свиты император не ездит — скучно одному, наверное. Князья, бароны, адъютанты, и прочие, и прочие. Вон сколько охраны толпится возле машин.
Лучше бы ты, дорогой наш человек, занимался делами, а не катался по спектаклям. Неужели некому тебе полицейскую карту Москвы показать для понимания того, что происходит?
Какие глупости я говорю. Конечно, некому.
…В этом мире есть магия. Но только немногие умеют ей пользоваться. Их не любят, им не доверяют…, а еще — их побаиваются. Обычно ей владеют аристократы, хотя далеко не каждый из них, и она передается по наследству.
Магию можно разделить на несколько видов.
Первый — это обычная, стихийная магия, все как в фэнтезийных книжках в моем мире. Только вот особо боевой я бы ее не назвал. Нет, стихийный маг может метнуть огненный шар, молнию, заморозить человека или взорвать под ним землю, но гораздо быстрее противник, имеющий огнестрел, отправит его на тот свет.
Второй — это ментальная магия. Наслать какое-нибудь видение, телекинез, гипноз… все из этой оперы.
К стихийной магии относятся еще терпимо. Она считается более-менее простой и ясной. Волшебники есть и при Императорском дворце. Они открыли даже «Академию магических наук», в которую берут одаренных детей.
Но существует и другая магия, связанная с куда более тонкими и страшными материями — черная магия, «магия ночи». Жуткая и непонятная даже для тех мистиков и оккультистов, которые посвятили ее изучению всю жизнь.
Законы «магии ночи» смутны и противоречивы. Она может дать возможность заглянуть в будущее, в иные миры, но может и свести с ума. Она умеет изменять плоть, превращая живых существ в невиданных тварей, и использует древние, несущие первобытную силу артефакты, черпающие силу из страшных космических глубин.Говорят, что с ней надо быть очень осторожным.
Она не запрещена, но… Порядочные граждане к «магии ночи» не обращаются. А к непорядочным у государства понятно какое отношение. А еще говорят, что если зайти в ночь слишком далеко, можно и не вернуться. Черная магия нашла меня сама, я ее к себе не звал.
…Вот и мой дом. Многоэтажка, далеко не новая. Фонари во дворе не светят, он ведь не около театра, куда ездит царь, менять лампы здесь не обязательно. Ну да ничего, уже освоился. Подъезд недалеко, дойду с закрытыми глазами.
Хотя нет, лучше не закрывать, а наоборот, смотреть внимательнее. Что-то мне неспокойно. Очень неспокойно. Вышел из машины — и накрыло. Ощущение, будто на меня смотрят ненавидящим взглядом.
Интуиция — странная штука. Иногда подсказывает, иногда молчит, а иногда нагоняет паранойи. Ладно, сегодня пойду у нее на поводу.
И я решил использовать свой «дар» — умение видеть ауру вещей.
Это умение пришло ко мне само собой, когда я начал работать в полиции. Сначала я испугался тому, что безо всяких ультрафиолетовых фонариков могу распознавать брызги крови на земле, потом привык.
Ты словно попадаешь в параллельную реальность, в мир отражений кривых зеркал. Лица там выглядят, как маски, а вокруг людей возникает свечение. Благодаря «дару» я могу видеть в темноте и замечать скрытое. Например, оружие под одеждой или микрофоны в стене.
Постоянно так смотреть невозможно. Все вокруг становится странным, очертания предметов искажены, далекое будто приближается, а то, что рядом — наоборот, убегает от тебя. Вещи оживают, ждут, когда ты повернешься к ним спиной.
В общем, сюрреалистическая картина, от которой мурашки по коже. Утомляет она до невозможности. Минуту так посмотришь — и будто километр пробежал.
Но сейчас дар как нельзя кстати. Он показал, что из приоткрытой двери моего подъезда высовывались две физиономии. Наркоманы, скорее всего. Предвкушают, как у них окажется мой мобильник вместе с часами и кошельком. Не на одну дозу хватит.
Как же поступить? Из оружия у них, вероятно, только ножи, а я последнее время без револьвера под 357-й «магнум» не хожу. Но стрелять не хочется. На выстрел, даже если всего лишь пугануть, прибежит полиция, и придется два часа писать бумаги. Демонстрация ствола на наркоманов впечатления не произведет, решат, что «травмат». Огнестрелы у людей редкость, их в магазинах не продают.
«Пошло все к черту», — подумал я, вернул обычное зрение, подошел к подъезду и скомандовал:
— Вылезайте, придурки!
Они догадались, что засада не удалась, и вышли.
Какие крупные ребята, однако. Что один, что второй. Выше меня и массивней. Молодые, лет по двадцать, но уже сидевшие в тюрьме — я это чувствую безо всякого «видения».
— Ты че такой дерзкий? — надменно прищурившись, спросил один.
— Подойди, скажу, — усмехнулся я.
Не подойти — значит, испугаться, и парень с наглой гримасой на физиономии зашагал ко мне. Но, не дойдя пару шагов, он получил левым боковым по челюсти и рухнул на землю.
А вот не надо быть самоуверенным.
Другой поначалу оторопел, но тут же пришел в себя, выхватил из кармана блеснувший сталью кастет и кинулся в драку.
Кастет — это хорошо. Если б нож, геройствовать я бы не стал и вытащил револьвер. А так…
Я пригнулся, и кастет пролетел у меня над головой. Грабитель по инерции развернулся ко мне боком и получил в этот самый бок апперкотом. Парень охнул и свалился ничком на землю.
Больно. Очень больно. Никакой возможности встать. Тело от удара по печени будто судорогой сводит.
Я наклонился к нему.
— Как звать тебя, мальчик?
Он молчал. Я пожал плечами и пнул его ногой в бедро — это тоже очень больно.
— Егор…
— С кем вы работаете?
Тут он по-настоящему испугался. Я заметил это даже в темноте. Промышляющие грабежами отдают часть денег «на общак». А если они этого не сделают, то с ними могут произойти нехорошие вещи.
Парень сообразил, что тот, чьим телефоном они хотели поживиться, не только умеет драться, но и разбирается в криминальном мире.
— С Енисеем… — пробормотал он.
Енисея я знал еще со времен работы в полиции. Отправили мы его на несколько лет в тюрьму за то, что он заказал поджог магазина, не захотевшего платить дань, но я остался с ним, как ни удивительно, в хороших отношениях.
Никаких обид — он делал свою работу, а я свою. Потом, уйдя в детективы, я разговаривал с Енисеем, когда искал одного пропавшего без вести, и мы быстро договорились.
Скорее всего, грабитель не врет. Не похоже по его физиономии.
Я вытащил револьвер и ткнул лежащего в лоб.
— Скажите спасибо, что я вас не перестрелял… А сейчас вы быстро свалите отсюда и, не дай бог, появитесь снова. И не вздумайте мне машину поцарапать. Морды у вас потом будут поцарапаны гораздо сильнее.
Я спрятал револьвер, подошел к двери подъезда и оглянулся. Грабители, еще нетвердо стоя на ногах, убегали со двора, периодически бросая испуганные взгляды в мою сторону.
…Подходя к двери, почему-то представил, что девчонка, с которой я жил, дома. Но, разумеется, это не так. Квартира пустая, свет не горит. Уже полгода меня с работы не встречают. Первые пару месяцев после расставания был счастлив — никто не пилит нервы, ни под кого не подстраиваешься. А потом начал грустить. Одиночество и свобода прекрасны, но только первое время.
Не зажигая света, быстро разделся и упал на кровать. Уже засыпая, я понял, что сегодня «круглая» дата — двадцать два года назад я оказался в этом мире. Круглая в том смысле, что две двойки.
***
В тот вечер я возвращался домой обычной дорогой — через виадук. Рабочий день в уголовном розыске заканчивается поздно, но сегодня удалось вырваться часов в восемь. Для молодого сотрудника, на которого спихивают всю рутинную работу, очень неплохо.
В остальном все было, как всегда — летний московский вечер, солнце клонилось к закату, под высоким мостом гремели поезда. Никаких императоров и магии. Никакой мистики.
И тут я заприметил человека в черной куртке. Он стоял, почти перегнувшись через перила. По виду — сбежавший из сумасшедшего дома. Волосы всклокочены, рот перекошен, глаза бегают. Не поймешь, сколько ему. Не то двадцать, не то вдвое больше. Я хотел пройти мимо, но затылком почувствовал его взгляд и обернулся.
Человек засмеялся и сказал:
— Ты тот, кто мне нужен!
Потом вытащил из кармана пистолет и несколько раз выстрелил в меня.
…Последним, что я увидел, было странно покрасневшее небо и тот самый человек в черной куртке, бросивший пистолет в сторону и с хриплым смехом переваливающийся через ограждение.
Затем я очнулся.
— Паша, — ласково звала меня незнакомая женщина. — Паша! Иди есть!
Имя, вроде, мое, подумалось мне. А тело — нет, со странным спокойствием мысленно добавил я, внимательно осмотрев себя и даже заглянув в висевшее неподалёку зеркало.
Точно не мое, потому что это тело ребенка семи-восьми лет. Не знаю, как я сдержался… Какой-то внутренний голос спас меня от необдуманного шага.
— Молчи, — сказал он. — Молчи и притворяйся. Притворяйся.
Я мысленно согласился с ним. Наверное, лучше так, чем умереть от пули неизвестного психа. Хотя моего согласия никто не спрашивал.
Мне было восемь лет, и я оказался в семье Андрея и Веры Волковых. Старинный дворянский род, пусть и не слишком известный. Андрей был главным инженером Московской железной дороги, Вера не работала, сидела дома со своим единственным сыном, то есть, со мной, и гадала на картах подругам.
Хорошо помню, как волшебные карты сами переворачивались у нее на столе, а изображенные на них дамы и короли хмуро вертели головами в разные стороны.
Я изо всех сил разыгрывал из себя восьмилетнего ребенка. Большую часть времени у меня это получалось, но мои новые родители оказались людьми не глупыми — что-то их все-таки насторожило, и они отвели меня к психиатру.
Психиатр, толстый пожилой мужчина в белом халате, долго возиться со мной не стал — осмотрел, задал несколько вопросов и сказал родителям, что все хорошо, но мальчик значительно опережает сверстников в развитии. Отец обрадовался, а мать все-таки немного испугалась, но скоро эти проблемы ушли на второй план — у меня появилась сестра. Оля.
Она моложе меня на девять лет и сейчас учится на четвертом курсе Института изобразительных искусств, то есть собирается стать художником (великим художником, как она говорит). Иногда попадает в различные передряги, из которых я ее, тьфу-тьфу, успешно вытаскиваю. В основном, они связаны с личной жизнью. Очень уж Оля красивая. Парни так и вьются около нее. К счастью, меня они побаиваются.
А я художником не стал. Да и не старался. После школы поступил на юридический, а потом попал в полицию, все в тот же уголовный розыск, хотя отец предлагал, используя свои связи и знакомства, устроить на более престижную и высокооплачиваемую работу — например, в прокуратуру.
В полиции я проработал несколько лет, получил должность старшего оперуполномоченного по особо важным делам, а потом моя карьера в одночасье завершилась.
В одно прекрасное утро на улице нашли труп бродяги с разбитым черепом, а на следующее, не менее прекрасное, выяснилось, что проломил ему голову никто иной, как юный граф Апраксин, отпрыск одного из знатных родов нашей Империи.
Законы не позволяют аристократам убивать людей, даже если очень хочется, но тут все внезапно пришло в движение. На парковке около полиции выстроилась кавалькада больших черных автомобилей с гербами на капоте, и графа велели не трогать.
Ну, был мальчик слегка нетрезв, что поделаешь. Сейчас он очень переживает, плачет и раскаивается, поэтому доказательства в отношении него из уголовного дела надо выкинуть. Пусть преступление останется нераскрытым. Одним висяком больше, одним меньше — невелика беда.
Мне это очень не понравилось. Я отказался рвать бумаги, высказал своим начальникам все, что о них думал, и ушел из полиции в адвокаты.
Никто из моих коллег не поддержал меня, по крайней мере, в открытую.
«Что поделаешь, такая жизнь», — тихо пожимали плечами некоторые, иногда потом добавляя: «Но ты молодец, я бы так не смог». А другие, глядя вслед, крутили пальцами у виска.
Для адвоката необходим юридический стаж, но с недавних пор деятельность оперативника вошла в список профессий, связанных с юриспруденцией.
Я легко сдал экзамен, быстро набрался опыта и неплохо работал в течение нескольких лет, пока не стал жертвой своего характера.
Один из пришедших ко мне клиентов вел себя по-хамски, не реагировал на замечания и был за шиворот выброшен из кабинета. Недолго думая, он накатал жалобу, приложив к ней зафиксированные врачами легкие телесные повреждения. В совете адвокатской палаты меня сильно поругали, но лицензии я лишился не из-за этого случая.
У меня было дело по разделу земельного участка, в котором моему клиенту начали угрожать. Чтобы подчеркнуть серьезность своих намерений, ответчики по судебному иску даже нанимали гопников, карауливших человека около его дома. От угроз к действиям они пока не переходили, но было ясно, что это не за горами.
Я встретился с одним из ответчиков и пригрозил, что если это не прекратится, будут большие проблемы. После этого он написал на меня заявление, и я перестал быть адвокатом за «нарушение этики».
Я очень расстроился и в ответ продемонстрировал, что тоже могу найти за небольшие деньги парочку готовых на все спортсменов — через месяц писавшему заявление какой-то хулиган двинул в подъезде в челюсть, да так, что она сломалась, а зубы полетели россыпью.
Дело потом мы все равно выиграли, хотя и без моего участия в процессе.
Разозлившись на весь мир и на себя самого, я подался в частные детективы. Люди считает эту профессию гораздо менее престижной, если не сказать — сомнительной. Хотя мне их соображения по этому поводу безразличны. По крайней мере, стараюсь заставить себя так думать.
…Наконец-то пришел сон. Спокойный, без кошмаров. Они у меня нередки.
На следующее утро, зайдя в кабинет, я первым делом перекусил. Традиционный завтрак холостяка: пара купленных по дороге бутербродов и большой стакан кофе. Дома-то в плане еды шаром покати. Хотя какая разница — поесть можно и в офисе. Кафе напротив вполне приличное. Да и знают там меня хорошо. Как-никак, постоянный посетитель.
Переночевать, кстати, в офисе можно тоже. С комфортом! Диван широкий, мягкий, и офис у меня благоустроенный, за дверью душ и туалет. Поэтому спал я здесь неоднократно, иногда от усталости даже не выключая лампу. Лежал в забытье, а возле меня резвились тени.
Во время завтрака позвонил знакомый компьютерщик. Парень немного не от мира сего, вечно влипает в неприятные ситуации, но зато хороший специалист. Такой помощник в моей работе иногда просто необходим.
На этот раз он торопливо и сбивчиво, проглатывая слова от недоумения пополам с тревогой, рассказал, что около рынка какая-то побитая жизнью женщина вдруг бросилась под колеса его машины. Скорость была никакой, она, наверное, даже синяков не заработала, но теперь требует кучу денег, в противном случае обещая написать заявление, после которого господа полицейские возбудят уголовное дело и посадят водителя в тюрьму на долгие года.
Я покачал головой и успокоил Олега, заверив, что он такой не один, и по всей Москве работает тьма жуликов, специалистов по автоподставам. После чего попросил включить видеосвязь и дать телефон невинно пострадавшей.
А потом коротко рассказал дамочке, кто она такая, пообещав, что сейчас самолично приеду и за шиворот отвезу ее на наркологическое обследование, которое, судя по лицу, покажет, что она уже лет двадцать плотно сидит на героине, и это будет только началом ее приключений.
Женщина оказалась опытной, неглупой, и сообразила, что денег здесь заработать не получится. Сообщив мне, что все поняла, она поспешила скрыться с места происшествия. Компьютерщик заголосил от восторга и пообещал заехать в офис с магарычем, невзирая на мое «друзьям помогаю бесплатно».
А первым моим сегодняшним посетителем оказался курьер, вручивший мне письмо в большом сером конверте.

Поделится в соц.сетях