Глава 1. Царство разума.
Кто я? Где я?.. Как… спокойно!
Кто бы я ни был, парю посреди ничего. Никакого тела, никакого вещества вокруг… лишь размытые очертания… чего-то.
Я — Константин Осинский. Это знание само пришло мне в голову. А затем хлынул поток воспоминаний.
Я — Константин Осинский. Но не только! Ещё — Архимаг… Как же меня звали?
Не могу вспомнить. Но вспомнил, как заставил себя забыть собственное имя перед перерождением.
Имя сильно влияет на магический дар — и я хотел начать с чистого листа, избавившись от оков прошлой жизни. Вот что случилось.
А теперь? Что со мной теперь?
Принимаю вертикальное положение. Не встаю, нет — тела нет, есть лишь ощущение, что вот я лежу, а теперь стою. И иду вперёд.
Вокруг лишь чёрное ничто — стоило мне об этом подумать, как реальность понемногу стала обретать чёткость.
Клокочущая тьма упорядочилась, превратилась в круглый каменный зал с высоким потолком-куполом и стенами-колоннами. Я вспомнил его сразу же.
— Портальная башня. — раздался в этой пустоте звук. Мой голос. Такой, каким я помню его из прежних времён.
Но он уже не принадлежит мне — голос лишь прозвучал, не я сказал эти слова.
— Многа двеей! — задумчиво промямлил ребёнок.
А вот это уже я. Точка обзора сильно снизилась, став привычной… за прошедшие полтора года я привык смотреть на мир с такой высоты.
Между колоннами из светящейся пустоты действительно проступают двери. Очень разные двери.
Иду по кругу, проходя вдоль всех. Да, это уже моё тело — детские ручки, ножки, кофта с капюшоном и пуховичок. Так я выглядел перед случившимся.
Вот высокая дверь из тёмного дерева. Старая, даже старинная, покрытая изящными рунами, магической резьбой и вязью печатей. Её золотая рукоять расположена на огромной для меня высоте, но я знаю — пожелай я, и дверь отворится.
Отворится — и окажусь в пыльном чулане исполинского размера. Эта дверь — Память. Память безымянного теперь Архимага, которую он надёжно закрыл, но ключ от которой всегда висит на поясе.
Я-нынешний могу обращаться к ней ровно настолько, насколько нужно, дабы не утратить собственную личность. Но не настолько, чтобы утонуть в ней, уничтожив собственное будущее.
Иду дальше. А вот чёрная стальная дверь, обитая кожей. Выглядит сурово, но от неё так и веет теплотой и простым счастьем. Это дверь от квартиры Мелвиллов. Дверь от памяти Костика Осинского. Именно туда я то и дело перетаскиваю что-нибудь из чудовищного чулана, оставшегося позади.
Да, я внутри собственного разума. Как тогда оказался в разуме демона-Кошмара, так теперь в своём.
Видимо, детская психика отрезала меня от слишком жуткой реальности.
Я как-то отстранённо подумал о маме и папе. Как они там? Не казнили ли их уже по надуманному поводу?
Не вживил ли Император им новых тварей? Не оказались ли мои усилия и моя жертва напрасными?
Нет! Не может такого быть! А если вдруг… О, я точно всё ещё жив! А если я жив, значит часики моих врагов тикают с неумолимой точностью!
Ведь как говорят во многих мирах? Дал Бог зайку — даст и по морде! На кой-чёрт вот тебе заяц, дурила? Да ещё и от Бога!
Я угрюмо прошёл мимо этой двери, пахнущей домашним теплом и уютом.
Нет, утонуть в ностальгии и забытии — верный путь к гибели!
Следующая дверь… нет, это не дверь. Это узкий лаз пещеры, заросший лианами и колючими кустарниками. Подойдя к ней, ощущаю в груди зов…
Зов природы. Зов простых рефлексов — бежать! Прыгать! Карабкаться! Поймать, сожрать! Напиться воды! Согреться и поспать!
Только вот сейчас вход в пещеру зарос чрезмерно. Весь затянулся колючкой с длинными чёрными шипами. А изнутри несёт кровью и тлением.
Нет. Я не имею сейчас внутренних сил, чтобы просто исцелить себя. Активная часть моей души не так сильна.
Я заметил, как от меня в пещеру тянутся тоненькие, едва видные, астральные нити. Нити мерно пульсируют, прогоняя ману. Часть висит обожжёнными шнурами, но в основном все целы.
— Я хоёсё потйюдийся. — вздыхаю. Да, даже такая чудовищная нагрузка не разорвала все каналы и узлы маны, которые я строил полгода.
А значит ещё не всё потеряно. Душа надёжно связана с телом, а тело не умирает… по крайней мере, не прямо сейчас.
Я пошёл дальше. Раз я всё равно здесь, стоит завершить круг почёта.
Шаг. Ещё шаг. Ещё. Всё тело обдало одновременно холодом и жаром, свежестью и суховеем.
Но всё это было не враждебным порывом — скорее приятным бризом, приводящим мысли и чувства в норму. Но тут же пришло и осознание, что одно неверное движение — и жизнь может обернуться мгновенной смертью.
Я посмотрел на дверь… Нет, это не дверь. Это портал, в собственном смысле слова. Овальный проход из белого камня, залитый ярким голубым свечением.
Именно такой портал в прошлой жизни вёл в мою Библиотеку. Именно так, с большой буквы. Ибо для неё я создал целое карманное измерение.
Свой собственный мир, где я — Бог-творец. Мир размером в одну комнату. Бог «размером» с племенного божка десятка дикарей.
Но мне хватило и этого. Хватило для появления на свет Универсального Заклинания. Именно оно, его содержимое, его неизбывная мана, хранится за этой дверью.
Но портал непроходим. От его свечения меня отделяет лиловая мутная пелена. Я сам создал её — запрет на введение Заклинания в активный режим.
Увы, здесь, в собственной голове, я его не сниму. А если бы и снял… здесь я чувствую, что именно это меня бы и убило.
Я холодно подумал, что не стану снимать запрет даже когда научусь хорошо говорить. Пока не стану.
С Заклинанием явно возникли какие-то неизвестные мне переменные. И их надо будет изучить.
— Потём. — твёрдо кивнул я сам себе. Пока я ещё совсем маленький. Пока я слишком слаб, чтоб обращаться к Заклинанию, еле-еле удерживаясь в собственном теле.
— А ето тё?.. — присмотрелся я к полу Портальной Башни.
От, собственно, портала по нему тянется… будто бы провод. Не нить, но плотный астральный канал, робко вытекающий из-под края лиловой пелены и ведущий к…
БА-БАХ!!!
Всю комнату сотряс удар… хотел сказать, мощный удар, но нет. Просто громкий.
Кажется, я догадываюсь, что это…
Поднимаю глаза на следующую дверь… это снова дверь. Толстенная даже на вид, из какого-то незнакомого чёрного металла, с мощной маленькой решёткой в верхней части и здоровенным кодовым замком.
Похоже на дверь высокотехнологичной камеры. Видимо, именно так я неосознанно представляю местные особые тюрьмы.
Именно к ней тянется голубой канал. А, дойдя до двери, струя обращается в толстую светящуюся цепь, в несколько оборотов стягивающую дверь.
БА-БАХ!!!
Новый удар едва не сбил меня с ног. Я явно оказался слишком близко. Из-за решётки полыхнуло кроваво-красным светом, а цепь мелодично зазвенела.
— Выпусти меня… — раздался из-за решётки вкрадчивый рокочущий шёпот. Словно перекатывающаяся груда щебня научилась складывать свои звуки в слова.
Не знаю, как это нормально объяснить!
— Посёй нахер-р! — зло ответил я, даже сумев прорычать злосчастную букву «р»!
Вот ещё, буду я тебя выпускать!
Как нетрудно догадаться, именно здесь локализована та самая тварь, которую засунул мне в душу Император, мать его, Всероссийский!
Из-за которой мы с мамой чуть не погибли! Из-за которой я сейчас здесь, а не в любимом доме с семьёй!
Тварь продолжила шептать и биться. Но я уже понял — он всё ещё слаб. Всё ещё мал. А значит, с моего попадания сюда прошло немного времени… наверное. Я ведь не знаю, как быстро эта тварь должна расти.
И я сам делаю его сильнее. Заклинание запечатывает его…, но не в тюрьме, хотя выглядит это как тюрьма.
Скорее в яйце. В том самом Астральном Яйце, по названию чар. Он сам пошёл на это, надеясь, видимо, ускоренными темпами нарастить мощь.
А теперь понял, что маны во мне немеряно и выпускать его идиотов здесь нет.
Вот и бьётся, придурок!
Я позволил себе довольный смешок. Но быстро пришёл в чувства и вернулся к кругу.
Дверей осталось ещё две. И к первой я не стал даже приближаться.
Бессознательное. Или, как мне нравится больше, неосознанное. Всё, что не умещается в память и ядро личности. Тайные страхи и желания, скрытые от внутреннего взора механизмы психики и вегетативные функции.
Ничего мне с этой дверью не светит. Она и выглядит максимально отталкивающе — белая казённая дверь медицинской палаты.
Нет, лекари моей душе пока ещё не нужны.
А вот последняя дверь… нет, две разных двери, уместившихся под общей аркой. Раньше дверь там была одна — бревенчатая, закопчённая, похожая на вход в крестьянскую избу.
Да это он и был, собственно. Ибо эта дверь — Родовая Память. Дверь, через которую ты можешь пообщаться с духами предков… если те захотят с тобой говорить.
Со мной не захотели ни разу за пять веков. Ну или это просто чушь про духов — так я думал к концу жизни.
Но теперь помимо бревенчатой двери я увидел ещё одну: грубую, железную, с пятнами ржавчины по краям и снова с металлической решёткой.
Снова дверь тюремной камеры. Но теперь старой, побитой жизнью и… открытой.
— Какой позор! Позорище! Просто несносный кретин!!! — раздался раздражённый голос.
А затем дверь распахнулась от грубого пинка — и передо мной предстал рослый молодой человек с аккуратно зализанными назад волосами и кучерявой небольшой бородой, в круглых очках… и с толстой петлёй на мощной шее.
— Валериан, успокойся ты! — хихикнула из-за его спины какая-то женщина. — Этот «мальчишка» тебя уже на год пережил!
— Пережил, а ума не набрался! — повернулся он к миловидной даме с округлым лицом и также зачёсанными назад длинными кудрями. — Это ж надо, давать ребёнка на руки кому-то из этих змеев на троне!
— Вот-вот. — раздался ещё один голос, холодный и колкий. И из камеры вслед за первыми двумя выбрался третий. Тоже рослый детина, но одет не в тюремную робу, а в чёрный военный китель.
Сначала я подумал, что это гвардейский императорский мундир, но нет — просто китель, без знаков различия гвардии, погон и наградных пуговиц.
Этот мужчина был острижен уже по привычной мне моде — чёрные короткие волосы, гладко выбритое лицо. Он уже очень напоминал отца.
Да одно лицо буквально! Просто у бати волосы отросли уже за последний год. А так — как две капли!
— Ну, Евгений, вот ты достойный пра… пра… потомок, в общем! — забухтел первый мужчина. — Ты хоть понимаешь меня, тоже мятежник против этих… Амператоров, чтоб их!
Я невольно заулыбался. Вообще-то этот тип, названый дамой Валерианом, выглядит лет на двадцать пять, в то время как названный Евгений — явно за сорок.
Но первый хвалит второго как дед внука. И, похоже, так оно и есть.
— Э-э, простите, господа! — робко донеслось из камеры. — Мы бы тоже хотели повидать…
— Потом как-нибудь!!! — хором отозвались трое вышедших. И голос в камере стих.
— Тоже мне, князья Бестужевы! — хохотнул Валериан. — Хотели бы, так и не стали бы нас слушать, вояк-то! Но проку-то с вас — никакого проку ему не будет!
— Даже мать его от них отреклась. Если бы не сильная кровь — так и не сумели бы сюда явиться, предатели! — подытожил Евгений. — Ну здравствуй… Правнук.
— Как он вообще сюда попал?! — всплеснула руками дама, глядя наконец на меня.
Я выжидал. Делать всё равно нечего, а раз со мной так активно хотят пообщаться — нельзя отказываться.
А вот моя семья из прежней жизни явно желанием не горит. Дверь в избу наглухо заперта.
Ну и боги с ними. Что мне могут сказать простые крестьяне, десятками поколений выращивавших зерно, и отказавшихся от меня за то, что я отказался копаться как они в грязи?!
Не больно-то и хотелось!
— Я ему открыл. — раздался вдруг откуда-то сбоку ясный детский голосок. — Всё-таки благодаря ему род будет жить. Жить с кровью, равной которой вы не знали.
Я обернулся. Посреди комнаты парил шевелящийся комочек мягкого белого света. Но я сразу понял, кто это.
— Пивет, Котя Осиський! — как уж смог почтительно поздоровался я. — Пйосьти, сьто заняй твоё тейо!
Сил злиться на грёбанный речевой аппарат уже не осталось. Их итак стоит экономить. Я просто поклонился духу малыша, место которого я отнял.
— Ничего. — отозвалось сияние. — Я должен был родиться очень слабым. А может даже мёртвым. Беременность шла тяжело, а роды очень плохо. Мама и сама чуть не погибла.
— Бестужевские неженки! — сплюнул под ноги Валериан. — Тоже мне, сильная кровь!
— Зря вы так, почтенный предок. — ответило сияние. — Быть может, лишь благодаря их крови тело смогло протянуть подольше и вместить в себя этого чужеземца.
Поняв, что многопоколенное семейство сейчас снова погрузится в брюзжание и споры, я решил сам к ним обратиться.
Нужно же узнать, чё им от меня вообще надо!
— Тё вам надо-то? — наклонив голову спросил я, лупая большими наивными глазами.
Этот трюк я уже хорошо отработал на Эмме и родителях! Сработал он и тут.
— Ой, какой милый мальчик всё-таки растёт! — зарделась дама. — Привет, малыш! Я Софья. Софья Лешерн фон Герцфельд. Мы с вот этим вот воякой так и не успели нормально расписаться…
Леше… чего? В общем, Софья Осинская! Браки заключаются в головах, а не в бумажках!
Тоже Софья, как мама. Забавно вышло.
— Погоди, подруга моя боевая. — крякнул названный Валерианом. — Здарова, пра… пра… в общем, здорова, внучек! Я Валериан Осинский, про меня ты в любой приличной книжке по истории прочесть сумеешь сам! Так что расшаркиваться не буду!
— Евгений Осинский. — прижал ладонь к сердцу мужчина в костюме. — Дед твоего непутёвого папаши.
Это чё это он непутёвый?!
Не, ну безалаберный, конечно, малость, но всё-таки!
— Папа путёвий! — категорично заявил я.
Взрослые заулыбались. Чёртовы проекции мёртвых стариков! Скажите уже что-нибудь полезное для разнообразия!
— Моё имя тоже известно многим. — продолжил мужчина. — Но мы здесь не ради бахвальства. Мы здесь для того, чтобы помочь тебе. И чтобы наставить…, но это совсем немного. Прости уж стариков.
Да ну? Верится с трудом!
— Мы здесь ради того, чтобы наш славный род не прервался на тебе, чужак! — хмыкнул Валериан. — Кровь-то в жилах у тебя наша, древняя кровь демонологов! И ты должен стать приличным демонологом… демонологом, слышишь?! А не демононосителем!
— Да. Именно за этим мы здесь. — мужчина в костюме вышел вперёд и присел, оказываясь со мной на одном уровне. — Расскажи, кто ты? Так я буду знать, как с тобой разговаривать.
Ну, скрывать мне от покойничков нечего. Я кратко, как уж смог в детском образе, разъяснил им, кто я, откуда, как тут оказался. Разъяснил про Заклинание, которое явно привлекло внимание предков.
Не всё, конечно. И даже не основное. Так, общий принцип действия.
— Ха! Если ты правда сам это смастерил… ты реально гений. Точнее, вы гений. Всё-таки выходит, что вы тут древнее всех нас!
— Пять веков, подумать только… — тоскливо вздохнула Софья. — Я и до шестидесяти не дожила, померла на каторге…
— Мать, меня в двадцать семь повесили, при тебе прямо! — хохотнул Валериан, поправляя петлю на шее. Под ней виднелся вздутый уродливый рубец. — Отняли дар и повесили как какого-то бродягу!
— Ну, ну, хватит о былом. — вздохнул мужчина в чёрном. — У нас не так уж много сил и времени. Мы итак, по-видимому, исчерпаем лимиты досуха. Давайте к делу.
И они перешли к делу. Наперебой начали объяснять, какие они древние демонологи и, главное, излагать то, что знают о твари, засевшей за запертой дверью.
Тварь продолжала то и дело биться, но уже не так активно. Стесняется, наверное, такой-то толпы!
В конце сбивчивого коллективного повествования все пришли к общему выводу, что… хер его знает, что это за тварь.
Такие вот дела. Но это точно демон, точно астральный, а значит желающий занять чьё-нибудь тело.
Догадались, чьё именно? Ну да.
Моё, конечно!

Поделится в соц.сетях