Пролог, или Как юный наследник домой вернулся
Выйдя из поезда, я поймал себя на ощущении, что снова оказаться в большом городе слишком непривычно. Пахло гарью — но это на вокзале как раз дело привычное. Вокруг царила неприятная суета, целая толпа выплеснулась вместе со мной на перрон. Шум, крики взрослых и детей, радость от встреч и общая спешка окружали, раздражали невозможностью контролировать ситуацию.
Я думал, что давно подчинил свой инстинкт, но, видимо, это относилось к малонаселённым горам, где мне пришлось провести последние два года, и армейской базе, где всегда было понятно, где свой, где чужой. Даже если последние маскировались под первых.
Здесь же…
Подавив желание раскинуть Власть пошире, чтобы взять пространство под контроль, я заставил себя выдохнуть и направился в сторону вокзала. Последний раз я на этом вокзале бывал два года назад, когда сбежал, пусть и не по своей воле, из дома. Интересно, что здесь изменилось, но вряд ли это получится увидеть так сразу. Самые важные изменения наверняка скрыты от глаз, разве что на форме охраны увижу родовые знаки, но и то не факт. В государстве, где император вот уже несколько лет мёртв, знать, кто контролирует вокзал, на который ты прибыл, не такое уж бесполезное желание.
Ещё один фактор, который хочется инстинктивно контролировать. Кажется, мне придётся заново учиться жить в городе.
В потоке толпы дошёл до здания вокзала. Внутри, сразу на входе, контрольно-пропускной пункт ждал. Мужчины в форме, но без опознавательных знаков, стояли с артефактными жезлами и выдёргивали тех, кто им приглянется. Не обошло и меня их внимание.
— Эй, солдатик! — окликнули меня. — Не спеши.
Мне жезлом указали в сторону. Спорить не стал, отошёл.
— С чего взяли, что я солдат?
— По таким, как ты, — бросив на меня взгляд, ответил мужчина, — сразу видно. То, что гражданское надел, сути не меняет, — снисходительно пояснил он.
Будто я этого не знаю. Был бы сейчас здесь дед Ярослав, точно бы высказал мне, как я все навыки растерял. Дело в том, что одежду я специально сменил, чтобы внимания не привлекать. Отпечаток, который на мне оставили два года службы, тоже постарался скрыть. Но то ли плохо старался, то ли у этого мужчины глаз слишком намётанный, то ли ещё что.
— Понятно, — кивнул я. — От меня что надо-то?
— Где служил?
— У Барсов.
— А, наёмник, значит, — покивал он.
«Прозвучало так, будто в стране остались не наёмники», — хмыкнул я про себя. Если не считать личных армий тех, кто мог себе это позволить, конечно.
— В сумке запрещёнка есть? — спросил мужик строго.
— А что нынче запрещёнка?
— Наркотики, оружие, артефакты, отмеченное гранью.
— Ничего такого, — качнул я головой.
Он направил на меня жезл, тот окутался мягким светом. Направил на сумку — свечение не изменилось.
— Что это значит?
— Рядом с проходами служил?
— В аномальной зоне, — не стал я скрывать.
Что тайной и не являлось. Барсы как раз занимались охраной этой аномальной зоны.
— Поэтому и светится. Тащил бы что-то запрещённое, засветилось бы сильнее. Ладно, вали. Не мешай серьёзным людям работать, солдатик, — опять снисходительно бросил он.
Не задерживаясь, поспешил на выход. В голове привычно раздался вопрос старика: «Как бы ты разложил эту комбинацию, Серёжа?» Два года его не видел, а въелось так, что не отмоешься. Слово «комбинации» я ненавидел. Этот вкрадчивый тон, которым дед Ярослав произносил моё имя, тем более. Да и в целом не сказать, что любил старика. Что не мешало признавать полезность его науки. Которую он основательно вбил нам с братом в голову. Вот и сейчас мозг заработал по накатанной и разложил ситуацию. Нет правителя, нет порядка, нет вертикали власти. У вокзала есть хозяева, которые контролируют логистические потоки. Остановить меня могли как ради профилактики, так и… А вот дальше шёл целый список вариантов, начиная с заботы о безопасности города, чтобы ничего опасного не протащили, и заканчивая отъёмом ценностей, самолично или посредством передачи информации кому надо.
Вышел на улицу, выкинул лишние мысли из головы. Утро сейчас. Люди туда-сюда снуют. Как вышел, так в облако дыма попал. Пятёрка таких же наёмников, как и я, только постарше, смолили дешёвые папиросы, не особо заботясь о том, кто это кому-то помешает. Бабка в красном пальто и с двумя чемоданами на них злой взгляд бросила, но ничего не сказала, прошла мимо. Дальше от вокзала, на дороге, вереница извозчиков стояла. Шум и запах были соответствующие. Я в сторону отошёл, чтобы на потоке не стоять, и дал себе время привыкнуть. Знаю, что у тех, кто на гражданку возвращается, бывают проблемы с головой, но у меня, скорее, другой случай. Одарённые Властью, они такие. Хлебом не корми, дай всё вокруг контролировать. А что может быть хуже, чем толпа, которую нельзя подчинить? Источник хаоса и опасности. Пусть и понимаю умом, что ничего не случится, но всё равно. Взгляд сам ищет, высматривает угрозы. Усилием воли подавил это, заставил себя дышать ровно. По-новому посмотрел на город вокруг. Улицы далеко просматривались, видно всякое. Как сейчас дела в Тайнограде обстоят, вопрос не праздный, но куда сильнее меня волновало другое. Встреча с родственниками. Настолько желанная и долгожданная, что воспринимал я её как полноценную боевую вылазку в красную зону. А то и хуже.
От вокзала до нашего района я добирался не меньше часа, на перекладных, то есть на телегах обычных. Можно было шикануть и взять извозчика, но с ходу сорить деньгами — идея плохо совместимая со спокойной жизнью. На вокзале, вокруг него и вблизи остановок всегда много мутного народу. Возьмут на заметку и сольют информацию, кому надо. Оно мне зачем? Незачем. Да и хотелось неспешно посмотреть на город. Послушать, что люди говорят. Послушал. Понял, что ничего не понимаю. Все актуальные новости меня никак не касались, контекста я не знал.
С повозки слез возле пекарни. Её я помнил. Судя по вывеске, владелец сменился, а судя по запаху — здесь также пекли хлеб.
Как бы ещё не сменился владелец в нашем доме. Я, как два года назад ушёл, так ни одной вести и не получил. Справедливости ради — и не писал. Сначала опасался, что мать бросится за мной, а потом не до того стало. Служба так закрутила и так нагнула, что было не до писем. Выжить бы. Да и другие причины были. Узнав, где нахожусь, семья вполне могла доставить проблем. В общем, всё неоднозначно было. Сейчас понимаю, зря так повёл себя, но что сделано, то сделано.
Два года отслужил, теперь пора бы и вернуться. Знать бы ещё, что меня там ждёт. Осталось ли что от дома? Могу ли я его по-прежнему называть своим? Не уверен, что и раньше мог. Но где-то там, если родня не съехала, должны ждать брат и мать. Остальные… Были и остальные. Но вот их судьба волновала куда меньше. Слишком уж у нас семейка специфическая. Потомки Мудреца, чтоб тем за Гранью сгинуть.
От пекарни пошёл прямо вдоль старых пятиэтажек. На дворе всё ещё утро стояло. Одиннадцатый час шёл. В это время спокойнее всего. Рабочие уже разбежались кто куда. Шпана либо в школе, если ту не закрыли, либо родителям помогает. На улицы выйдут ближе к вечеру. Тогда здесь станет куда опаснее гулять. Пока же тишина.
До нужного дома я добрался минут за десять. Весь дом: все двадцать квартир на первых четырёх этажах и весь пятый этаж — принадлежал нашей семье. Дом был доходным, под сдачу. Квартиры на первых четырёх этажах сдавались. Весь пятый этаж занимала наша семья. Раньше мы жили в поместье, но то было давно. Когда-то наш род был куда богаче, сильнее и влиятельнее. Сейчас же от того величия мало что осталось. Поэтому из поместья мы перебрались сюда. Ещё восемь лет назад. Или девять? Всё время забываю, что мне уже девятнадцать. То, что дела в гору за время моего отсутствия не пошли, было видно сразу. По разбитым окнам в одной из квартир на первом этаже, которые заколотили досками. По давно не обновляемой отделке. По общему обшарпанному виду. Видно, что здание за эти два года не обновляли. Финальным намёком на то, как обстоят дела, стал неработающий лифт. Он и раньше барахлил, но худо-бедно работал. Либо сломался, либо дед экономит и не тратится на топливо. Цену на аренду это наверняка снизило, так что… Да неважно на самом деле. Даже если все по миру пошли, меня это не особо касается. Главное, чтобы мать и брат в порядке были, а там разберёмся.
Собственно, если бы не они, я бы сюда никогда не вернулся. Разве что долги раздать. Кровавые.
Поднявшись на пятый этаж, постучал в дверь. На нижних этажах коридор был общий, здесь же закрытый. Открыли мне не сразу, где-то через минуту. Пришлось постучать ещё пару раз. Открыла служанка, девушка, незнакомая. О как. Вот это было неожиданно. Прислуга стоит денег, и, видимо, дела не настолько плохи, раз наняли кого-то нового.
— Семейство Валовых всё ещё здесь живёт? — спросил я.
— Да. Кто спрашивает? — окинула она мою фигуру взглядом. — По поводу жилья?
Одет я был добротно, но непримечательно. Боевую форму снял, в сумке лежит. Прикупил себе обычные штаны и рубаху. По внешнему виду не определить, кто я такой. А вот то, что пришёл с сумкой, могло намекать, что ищу жилье.
Отчасти оно так и было.
— Передай, что Сергей Валов вернулся.
— Господин? — удивилась она.
— Да. Я член семьи Валовых. Пару лет отсутствовал. Передай.
Девушка новая, раньше я её не видел. Логично, что и она меня не видела. Реагирует с промедлением, а значит, обучили её отвратно. Вывод — наняли девушку из бедной семьи. Чтобы хоть кто-то был, но и платить немного. В моём детстве у нас были слуги, поэтому отличить, кто хорошо обучен, а кто нет, я мог. Сказывалось и родовое воспитание. Матушка озаботилась тем, чтобы вбить мне в голову многие правила, в том числе этикет.
— Прошу, подождите здесь, — попросила она. — Господин без разрешения велел никого не пускать.
— Подожду.
Господин — это кто? Понятно, что вся наша семья тут к господам относится, но запретить никого не пускать мог только глава. От ответа, кто сейчас главный, зависело многое. Впрочем, единственно лояльный мне здесь взрослый — моя мать, которой вряд ли светило стать главой. Только если все мужчины помрут, но тогда от рода ничего и не останется, считай. От отца толку и раньше не было, сомневаюсь, что появился теперь. Должна была случиться настоящая катастрофа, чтобы его сделали главой рода. Дядю скорее всего. Он и так всеми основными делами занимался ещё два года назад. Вряд бы он выгнал родную сестру с племянником, но кто знает. Если же ничего не изменилось и глава по-прежнему мой дед, тогда это, скорее, хорошая новость. Характер у него тяжёлый, но предсказуемый.
Важное уточнение — деда у меня два. Один строил из себя главу семейства и методично вёл нашу семью к краху. Второй, которого первый ненавидел, был его братом. Именно он натаскивал нас с братом. Именно его вкрадчивый голос периодически всплывал у меня в голове.
Вернулись за мной минуты через две. Я успел заскучать, изучить никак не изменившуюся обстановку перед дверью да подумать, почему велено никого не пускать. Мера защиты? Логично. Но уповать на то, что хрупкая девушка сможет кого-то задержать, как и дверь, абсурдно. Сам я эту дверь выломаю и не запыхаюсь.
— Господин, прошу, — впустила меня служанка, когда вернулась. — Юрий Матвеевич вас примет.
Значит, дед всё ещё коптит небо.
Вот и первое сражение, которое меня ожидает. Настоящих боев за последний год я хлебнул изрядно, но сейчас мне предстоит драка иного толка. Это знаю я, но понимает ли дед, чего ждать от меня? Сомневаюсь. Из внуков у него не только я и мой брат. Есть ещё один внук и внучка. К двоюродной сестре я относился тепло. Насколько тепло можно относиться к младшей сестрёнке. За два года могло многое измениться, и неизвестно, как сложатся наши отношения дальше, но Кристине я буду рад. Другое дело мой двоюродный брат, Игорь. У меня было время подумать над теми событиями, из-за которых мне пришлось бежать. Если анализировать без эмоций — то виновник угадывался вполне конкретный.
Своё я спрошу с него в обязательном порядке. После чего займусь благополучием семьи. Или своим, если семья меня не примет. А пока пора узнать, как меня встретит любимый дедушка, который внука два года не видел.
Ставлю на то, что крепких объятий не будет.

Поделится в соц.сетях