Глава 1. Разговор по душам
Поспать у меня, конечно же, не получилось.
Под удивленные взгляды бодрствующих товарищей по медицинской палате, меня отвели в ординаторскую, где никого не оказалось. Попавшаяся нам по пути на лестнице Ниночка с металлическим подносом в руках, в ужасе уставилась на подозрительного майора. Когда мы прошли, она торопливо бросилась куда-то вглубь коридора. Явно не просто так.
Майор Кикоть был в начищенных ботинках, военной форме «Афганке», на погонах по одной звезде, но угадать в нем представителя военной контрразведки было невозможно. Пока мы шли, я все гадал в голове — где же я промахнулся? Тот факт, что он здесь, а еще публичное заявление из его уст о том, что я задержал по подозрению в государственной измене… Это что же должна быть за причина, что заставила его покинуть удобный кабинет, где-то там, за ленточкой?
Шел я, конечно же, прихрамывая, опираясь на трость. В госпитальной светло-коричневой одежде я не выглядел тем, кем был на самом деле.
— Что, шальная пуля? — послышался сзади самодовольный голос майора.
— Вроде того… — не оборачиваясь, отозвался я.
Чекист шел за мной, при этом едва сдерживая торжествующий вид. Открыв дверь в ординаторскую и убедившись, что внутри никого нет, он пропустил меня внутрь. Выждал пару секунд и вошел следом, закрыв за собой дверь. Указал на ближайший стол, на котором лежали какие-то папки и журналы.
— Ну чего встал, садись! — произнес он, указав на стул с подранной спинкой. — Только давай сразу условимся, без глупостей, хорошо?
— Непременно.
Я обратил внимание, что у него при себе был кожаный планшет, в котором лежало достаточно много бумаг. Неужели майор явился сюда с конкретным намерением и вескими доказательствами, что я враг советского народа? Да ну, чушь. Не может такого быть.
Усевшись напротив меня, он вновь посмотрел на меня довольным взглядом.
— Ну что, товарищ сержант Громов! Поговорим?
— Если есть о чем, то конечно! — кивнул я, глядя на него спокойным взглядом. — С комитетом государственной безопасности лучше дружить, чем наоборот.
— Ну да, ну да! — тот покивал головой, неторопливо расстегивая планшет. — Ну, это как посмотреть. В общем, так… Я к тебе давно присматриваюсь, еще с той самой встречи, когда мы с тобой встретились в первый раз, во время твоего подвига по задержанию двух странных душманов.
— Почему странных?
— Потому что душманы так не поступают. Вдвоем пробраться в воинскую часть и попытаться подорвать склад с боеприпасами. Это глупо. Ты ведь помнишь, что я говорил в прошлый раз? Один застрелил другого и хотел ликвидировать себя, но не получилось. Так вот, они оба живы. Оба, конечно же, под давлением, дали показания. Говорят, у них был сообщник, который и предоставил им возможность проникнуть внутрь.
— Считаете, это был я?
— Не знаю. Ты мне расскажи, Максим… Я провел по тебе огромную работу и вот теперь, картина практически сложилась. Мне нужно от тебя только признание и все. Я наконец-то, отдохну.
— Признаюсь! — спокойно заявил я. — Признаюсь в том, что ни в чем не виноват!
Майор цыкнул, наградил меня ледяным взглядом, который я с легкостью выдержал.
— Максим, не устраивай цирк!
— Никакого цирка и нет. Но я готов слушать вас дальше, товарищ майор!
Повисла напряженная пауза — чекист буравил меня ледяным взглядом и думал, как же ему поступить в сложившейся обстановке. Обычно, при упоминании КГБ СССР, любой советский гражданин сразу же был готов сотрудничать по любым вопросам. Будь я сейчас зеленым солдатом, он бы непременно надавил авторитетом, либо силой. Оружием, в конце концов. Кстати, кобура с пистолетом, висела у него на поясе.
Но меня таким не пронять — он наверняка знал, где именно я проходил обучение и кем теперь являюсь. Я крепкий орешек, который с ходу не расколоть. А потому, постучав карандашом по столу, выбрал иную, более лояльную стратегию.
— Хорошо, давай вернемся к началу разговора. Ты утверждаешь, что не имеешь никакого отношения к тем душманам?
— Нет, не имею. Кроме самого факта их задержания.
— А они ведь и не духи! Вернее, вообще не афганцы! Они хазары!
— А какая разница?
— Никакой. Но их цель была предельно ясна — уничтожить склад. А все потому, что им пообещали хороших денег. Но тот, кто их нанял, своего лица не показывал. Они только сказали, что этот человек военный, молодой. Возрастом около двадцати лет.
— Ага… И вы решили, что это я?
— А почему нет?
— Товарищ майор, я вам тогда сказал и повторюсь снова… Зачем мне нужно было подставлять их? Ну, допустим, я взял. Меня наградили, даже звание и какую-нибудь награду. Ну а дальше? Кому нужен какой-то рядовой, который совершил подвиг? Меня что, должны куда-то перевести?
— Вполне. Например, в учебный центр ГРУ, куда ты и должен был ехать изначально. А по ошибке попав в ту воинскую часть, в самой заднице Туркменской ССР, ты начал искать способы отличиться. Чтобы тебя заметили.
— А зачем мне это нужно?
— Ну, теперь-то ты в ГРУ? — ответил вопросом на вопрос чекист. — Добился же того, чего хотел?
— Еще нет.
— О, как! — поразился чекист, хорошо отразив эмоции удивления. — И что же еще ты планируешь?
— Получить офицера!
— Зачем?
— Всегда хотел быть офицером!
— Врешь, Громов! — Кикоть стукнул кулаком по столу. — Что ты мне тут байки рассказываешь?! Я наводил о тебе подробную справку. Не было у тебя никакого стремления становиться офицером советской армии. Не было!
— Ну да, да… Знаю. Вы, товарищ майор свой нос засунули даже ко мне домой. Звонили матери, наверняка и отца искали, да? Жаль, не нашли, да? А еще в институт звонили, делали запрос на все, чем я занимался. Так я никому и не говорил, что хочу стать военным. Дети что, не могут скрывать от родителей свои желания?
Кикоть посмотрел на меня раздраженным взглядом, но быстро успокоился.
— Я вот все понять не могу. Если у человека есть талант к чему-то, его непременно нужно развивать. Откуда ты так хорошо стреляешь, если стрелковый тир никогда не посещал? На охоте не был… Как ты это объяснишь?
— Не знаю. Талант, от природы.
— У-у… Ну, конечно. А знание боевых искусств? Ты ведь не ходил на секции, да их в Батайске и нет толком. Я проверял. Самому научиться владению боевыми техниками невозможно!
— Если есть желание, все возможно! — парировал я. — Ну, в пределах разумного, конечно. Что еще выглядит подозрительно? Умение хладнокровно действовать в сложной обстановке?
— Хороший пример. Тоже сам научился?
— Не знаю, сколько себя помню, всегда думал головой, держал эмоции под контролем. Все получалось само собой, лучше, чем у других…
Кикоть секунд двадцать молчал, шурша бумагами. Чего там только не было, в основном все рукописное.
— Знаешь, что странно?
— Полагаю, в работе военного контрразведчика странным кажется все?
— Громов, не беси меня! Я не про это!
— Я вас слушаю, товарищ майор! Говорите!
— Вот был человек, молодой парнишка, ничем особо не интересовался. Ну, кроме шахмат и прочего, несерьезного… Жил с мамой, без отца. Учился вроде и хорошо, но звезд с неба не хватал. Закончил школу, но вместо того, чтобы идти в армию, взял и поступил в институт. И вдруг, ни с того, ни с сего, за какую-то ерунду, которую можно было бы решить с привлечением в дело родителей, ты вылетаешь из учебного учреждения и сам, добровольно идешь в армию. Причем, судя по результатам прошлых медицинских комиссий, в особенности у психолога, ты в армию не хотел. Боялся Афганистана, боялся войны. А потом, на медкомиссии сборного пункта ты показываешь невероятные результаты. Будто два разных человека за одной внешностью. Это как?
— А очень просто, — невозмутимо ответил я. — Повзрослел, передумал. Какова же ваша версия, товарищ майор?
— Моя версия… — Кикоть посмотрел мне прямо в глаза. — Что ты не тот, за кого себя выдаешь!
— Ну, это не новость. То же самое мне говорил мой первый командир роты, капитан Воронин.
— Ты меня не понял, Максим! — он улыбнулся, словно голодный шакал, увидевший кусок свежего мяса. — Я считаю, что ты двойник! Двойник настоящего Громова!
Признаюсь, после услышанного, я впал в ступор. Такого я не ожидал.
— Да-а… — протянул я, чуть усмехнувшись. — Вот это фантастика! Да вам бы, товарищ майор, книги писать. У вас это хорошо бы получилось, с такой-то фантазией.
— Но я не пишу книги, я работаю в комитете государственной безопасности! Уже тринадцать лет.
— Подскажете координаты, где людей клонируют? Или где двойников готовят, я бы с удовольствием посмотрел на своего двойника. Следуя вашей логике, куда же я дел настоящего Громова? В подвале института в стену замуровал? Кирпичами заложил? Я вам по секрету скажу, еще и заминировал, чтобы такие как вы туда не лезли. Тьфу!
— Громов! Твою мать! Помни, с кем ты говоришь!
— Я помню. С сотрудником КГБ СССР?
— Именно. И при этом я являюсь одним из лучших сотрудников отдела и всего управления.
— Это хорошо, поздравляю! Ну, тогда обоснуйте ваше смелое заявление, а то как-то это непрофессионально выглядит!
— Ишь ты, Громов… Языкастый какой! Этому тебя в ГРУ научили?
— Нет. Я таким всегда был. Но в вашу сыскную деятельность это не вписывается, да?
— Не язви, Громов! Терпение у меня не безграничное! Я могу тебя закрыть очень надолго!
— Без доказательств? — я поднял бровь. — Интересно, с удовольствием на это посмотрел бы!
Снова повисла продолжительная и напряженная пауза.
— Я вот не пойму, ты чего такой бесстрашный? Хочешь проблем с самой влиятельной структурой во всем СССР? Это нужно быть дураком, чтобы на такое пойти!
— А я и не иду. Это вы мне навязываете. Выдаете желаемое за действительное! Раз уж объявили во всеуслышание о моем задержании, так потрудитесь объяснить, где же это я изменником стал?
Несколько секунд Кикоть просто буравил меня уничтожающим взглядом, но я и бровью не повел. Затем он взял фотографию из стопки бумаг и протянул мне.
— Узнаешь?
На черно-белой фотографии был изображен я сам. В американской военной форме, лежащий на носилках и без сознания. На втором фото, форму с меня уже сняли — она лежала бесформенной кучей рядом. Там же, на фото, был запечатлен лист бумаги, но что на нем, разобрать было сложно.
— И? — я посмотрел на чекиста. — На фото я, в военной форме Америки, да. Они наши враги, все так. В ходе выполнения задания государственной важности, мне пришлось замаскироваться под противника. Разведчик должен быть находчив. Вся остальная группа выглядела как отряд душманов. Это часть нашей легенды. Странно, что вы до этой мысли не дошли.
— Зачем ты ее надел?
— Чтобы проникнуть в логово лидера местной оппозиции, Теймураза Костолома. Знакомое имя?
— Допустим. Узнал, что было нужно?
— Да. А заодно взорвал там половину здания. На большее взрывчатки не хватило.
— М-м, ясно! — тот покачал головой, затем протянул мне бланк, в пятнах крови, который был мне хорошо знаком по той простой причине, что я сам инициировал его изготовление. Разумеется, его содержимое я тоже знал.
— А это? Английский, ты, конечно же, знаешь, да?
Я кивнул. Он это и впрямь знал. Просто потому, что нас этому учили в ГРУ.
— Тогда ты не удивишься тому, что там написано!
— Конечно, не удивлюсь. Я видел его раньше.
— Да ладно, где? — майор пытался играть со мной в какую-то странную игру, заранее считая себя в ней победителем.
— У меня во внутреннем кармане кителя. Прихватил, когда был в штабе у американцев, на территории лагеря душманов. Там, американские военные обосновались. Документ показался мне очень интересным, вот я его и прихватил.
— Зачем?
— Да чтобы передать военной контрразведке! Информация тут ну очень интересная!
— Ах вот оно что! — поднял бровь Кикоть. — А чего же не передал?
Я не сдержался и громко рассмеялся. Затем показал ему мою же фотографию без сознания и спокойно добавил:
— Ну, наверное, потому, что здоровье не позволило! Знаете, сложно контролировать свои действия и уж тем более намерения, когда ты лежишь без сознания! Свидетелей на вертолетной площадке в Асадабаде было достаточно, в госпитале тоже подтвердят, что я четверо суток был прикован к кровати. Капитан Игнатьев был в курсе. Но тут уже у меня к вам вопрос, товарищ майор… А суть этой телеграммы вам ясна?
— Да, тут сказано про диверсию, которая была запланирована на Чернобыльской Атомной Электростанции в Украинской ССР. Двадцать шестого апреля, ночью.
— И что вы сделали, чтобы проверить эту информацию и предотвратить ее?
И вот при этих словах чекист растерялся. А я продолжил.
— Вместо того чтобы воспользоваться бесценной уликой, которую я потом и кровью добыл в бою с многократно превосходящим нас противником, вы, первым делом решили перекинуть все подозрения на того, кто вам уже девять месяцев покоя не дает? Так, что ли? А диверсия хрен с ней? Рванет и ладно, главное Громова схватить?!
— Аварии не было! Я проверял! — надменно процедил майор.
— Да, не было. Потому что ночью, двадцать шестого апреля, некий товарищ Савельев, кем бы он ни был, уже ее предотвратил! Не кажется странным, как так получилось? Откуда он узнал? Вдруг этот Савельев тоже изменник Родины и его тоже нужно подозревать, а? Вы бы, товарищ майор, проверили. А то как-то странно получается, мной заинтересовались, а им нет. Личный интерес, что ли?
Тут уже сам Кикоть застыл, словно охотничья сторожевая. Нюх у него был наметан, главное след дать. А ведь верно, кем бы ни был этот Савельев, он, возможно, сам того не понимая, изменил судьбу целого региона. А возможно и всего СССР. Ведь авария на ЧАЭС и ликвидация последствий были серьезным экономическим ударом, который пошатнул эту мощную государственную машину.
— Я проверю. Но, позже. Вернемся к этому документу… Значит, ты утверждаешь, что нашел его в лагере душманов, где располагался штаб американцев?
— Верно. Потому и прихватил с собой. Странно, что вам эта мысль не пришла в голову.
— Не язви, Громов! — нахмурился Кикоть. Он принялся собирать документы.
— Не хотите поговорить о том, как ранее я попал в плен к душманам? Как сбежал оттуда?
— Нет. Не хочу. Куда интереснее другое. Как вы с Игнатьевым умудрились отпустить того американца? Да-да, я говорю про агента ЦРУ, который выпал из мотоцикла… Почему ты не вернулся и не проверил, жив ли он?
Такого вопроса я не ожидал. Вот же шнырь, уже где-то раскопал информацию. Ну, что тут скажешь, чекист, он и в Африке чекист. С одной стороны молодец, свою работу знает и выполняет ее на сто десять процентов. С другой стороны, своей паранойей он мне только мешает.
— Очень просто. В него попало не меньше трех пуль. Все вокруг так и свистело. Если бы я вернулся, то скорее всего, меня бы тут уже не было.
— Почему в с Игнатьевым об этом умолчали? Почему этого не было в официальном рапорте?
— Товарищ майор… А сами-то как думаете?
— Не знаю. Меня там не было.
— Вся та операция пошла не по плану. Потеряв агента ЦРУ, которого я ценой своей жизни пытался оттуда вытащить, мы не сделали ничего достойного. Да, проще говоря, обосрались. Человеческий фактор.
— Ну, судить не мне…
Я тяжко вздохнул.
Мне надоело с ним бодаться — я заметил, что его пыл уже заметно поутих. Не за что мне было предъявлять подозрение в измене Родине. Просто не за что. Но и Кикоть так просто сдаваться не собирался.
— Товарищ майор, давайте без званий! — твердо произнес я. — Не туда вы копаете!
— Да ну? — поднял бровь тот.
— Именно так! — решительно произнес я. — Я патриот своей страны! Я присягу давал! Я за свою землю, врагов зубами грызть буду! Впрочем, ты, делаешь то же самое, но другими методами! Разве нет?
Тот молчал. Смотрел на меня холодным взглядом и внимательно слушал.
— Я уже говорил подобное, только другими словами. Остановись! Ты меня никогда не подловишь, потому что ловить не на чем! Я могу казаться тебе сколько угодно странным, но это к делу не пришьешь. Сколько ты уже мной интересуешься? Полгода точно? Ну и как, многое, кроме подозрений и несостыковок удалось раскопать?
Вдруг в коридоре раздались шаги. Через несколько секунд, дверь распахнулась и внутрь вошел капитан Игнатьев, а с ним человек в гражданской форме, которого Кикоть не знал.
— В чем дело?
— Майор! — произнес гражданский, раскрыв ксиву перед чекистом. Судя по всему, это было кто-то важный. — Разрешите вас на пару слов?

Поделится в соц.сетях